Андрей Степанов
Игрушка дьявола
Глава один -Рутина-
Дождь барабанил по стеклу. Серые тучи медленно плыли по небу, заслоняя светлые пятна солнечных бликов. Тоска сгущалась и пожирала этот мир, как будто все хорошее вдруг исчезло… Прислонившись щекой к окну, обхватив колени рукой, Дима рассматривал, как из мира уходят последние хорошие моменты, и он наполняется неутолимой болью. Свет, едва пробивавшийся сквозь темную блокаду туч, освещал сигаретный дым, клубившейся около потолка. Сдавив зубами уже почерневший фильтр, он втянул в себя последнюю дозу дыма, затушив бычок об руку, выбросил в окно. Ему не было больно, руки, как, впрочем, и все тело, давно носили шрамы. С каждым новым днем чувство физической боли притуплялось все сильнее, а душа ныла все громче…
Желание открыть ветхое окно и пуститься в полет, навстречу неизведанному посещало его все чаще, и каждый раз это желание становилось сильнее. Единственные вещи, которые помогали – это надежда и крепкие сигареты, ставшие для него универсальным лекарством. Достав из заднего кармана личный дневник, тоненькую тетрадь, с нарисованным расколотым сердцем на обложке, он принялся писать, ведь ему он мог рассказать про все свои переживания, не боясь пустого ответа:
Один человек сказал- «любовь спасет мир». Кого она спасла? Мы ругаемся с родными и темной ночью уходим из дома, разрушая семью. Поссорившись с любимым человеком, напиваемся в дерьмо и разбиваемся, мча по встречке, заполнив салон дымом. Мы влюбляемся, находим смысл жизни, всех действий, существования, а любовь… она вновь разбивает нашу душу, притягивая невыносимую боль. Кто автор этой «гениальной» цитаты? Да, возможно имея хорошее начало, можно сказать и так, но ведь исход всегда один- боль. Ты можешь прожить с любимым всю жизнь, останется много хороших моментов, которые никогда не забудутся. Но человек умрет, таков закон, и все хорошее превратится в пустоту… Потому что ты жил этим человеком, а без него твой мир- темная комната, наполненная лишь жуткой болью. Она как яд, медленно убивает тебя, делает душу черствой, а чувства невозможными. И с каждым днем улыбка будет все меньше, а слезы по ночам все громче…
Поправив рукой волосы, Дима убрал тетрадь, оделся и вышел на улицу, снова бросая взгляд на окурки у перил и сожженные спички. Снова серые лица людей, спешащих куда-то, огромные, грязные лужи, в которых резвились воробьи и новостные посиделки на скамейках.
– Здороваться надо, невежа! – Гнусным и хриплым голосом прокряхтела бабка. Дима усмехнулся и грубо, но спокойно сказал:
– Доживай остатки пенсии, бабуля. – Старушки, укутанные в шарфики, явно не ожидали такого ответа.
– А с виду приличный мальчик.
– Любка, это все воспитание.
Не обратив на это внимание, он пошел дальше. Куда и зачем, не знал, приключения и дела как-то сами находили его. Шлепая старыми кроссами по лужам, достал пачку и снова ощутил горький вкус табака во рту, как никотин медленно заполняет организм, на пару минут притупляя боль.
Снова стали сгущаться тучи, ох уж эта дождливая осень. Но такая мелочь не помешает ранней прогулке в неизведанное. Вроде бы свой район, все знакомо и обыденно, но каждый раз замечаешься что-то новое. Дима всегда ждал вечера. Он привык погибать от грусти за баночкой холодного пива, разбивая рукой дым. А утром нечего было делать, в школу он не ходил, считал, что 10 класс лишь бессмысленная мозгоделка, не посещал секции, не гулял с друзьями… Одиночество было его лучшим другом на все времена, мало что могло помочь.
Была у него подруга, с которой он мог поделиться проблемой, и она всегда поддержит его. Красивая девочка небольшого роста с темными волосами. Она разделяла его грусть, ибо ощущала все почти тоже самое…
«Зайду ка к ней», Подумал Дима. Может захочет провести время в кромешной тьме, заполняющейся болью.
Она жила в старенькой пятиэтажке, на втором этаже. Фасад здания был украшен красным кирпичом, покрывшемся тонким слоем плесени за многие годы. Всегда улыбчивая, пропитавшаяся божьими законами, консьержка баб Аня в этот раз не выглянула, видимо библейские поверия обязывают спать до 12.
Ветхая, осыпавшаяся лестница, грязные окна и затхлый запах проводили его до двери. Дима нажал немного пыльную кнопку звонка, убрал руки в карманы и стал ждать. Сначала за дверью прозвучал еле слышный звон, а потом шаги, становившиеся все громче и громче. Дверь со скрипом отворилась, на пороге стояла сонная, в пижаме и с растрепанными волосами девочка, протирая глаза руками. Пока она несколько секунд приходила в себя, Дима успел рассмотреть ее яркий наряд: белая майка с розовым единорогом, который мчался вслед за звездой, с красиво переливающемся оттенком, белые шортики с черными полосками по бокам, не скрывающие естественную красоту ее тела, и розовые тапочки с пушистыми помпонами.