Когда ветер стал промёрзлей, нагнал туч и поднял волны, я удручённо вернулась в пещеру и только там дала волю слезам. Так погрузилась в опустошение и одиночество, что не сразу ощутила на лице дыхание и вкус солёной воды. Разлепила зарёванные глаза. Рядом лежал Тай. Меня даже не смутило, что он был так близко, что дышал мной. Больше смущал его взгляд — жадно следящий за мной.
— Как у тебя получается создавать воду?
— Воду? — вторила глупо, шмыгнув носом. С трудом цепляясь за вопрос потому что глохла от грохота осчастливленного сердца.
— Воду, — кивнул Тай, мазнув пальцем по моей щеке и с удивлением уставился на каплю на подушечке верхней фаланги.
— Это слёзы… — не сразу нашлась.
— Слё-ё-ёзы? — протянул Тайфун, будто прислушивался к звучанию. А потом поверг в шок, её слизнув. Задумчиво смаковал, и ввёл в больше оцепенение, когда поцелуями собрал с моего лица и другие слезинки.
— Солёные! — столько радости было в голосе, что я так и пребывала в немом ступоре. — Удивительно, — продолжал задумчиво звучать амфибия, — вы пьёте воду, чтобы выплакать воду… Чтобы создать солёную воду! — шептал с восторгом. — Вы создатели морей и океанов? — огорошил очередным вопросом-шокером.
Я лишь недоумённо хлопала ресницами.
— Нет, — буркнула, опять шмыгнув носом, — это всего лишь слёзы…
— Но на вкус они — мой мир… — его глаза потемнели. — Ты на вкус как мой мир, — голос скатился до бархатной хрипотцы. — Ты нравишься мне, Непокорная Мирэя. И я счастлив, что спас тебя…
— Тогда скажи, за что ты так со мной?
— Как? — не мигая смотрел глубокими озёрами глаз Тай.
— Заточил, ломаешь… не говоришь толком, уходишь, не прощаясь и пропадаешь. Я ведь живая, Тай! Я чувствовать умею. Я грущу, переживаю, умираю…
— У меня бывают дела.
— В моём мире, неважно надолго или нет, уходя, предупреждают. В моём мире отвечают на вопросы и делятся мыслями…
— Мне кажется я и без того много говорю, — хмуро подметил амфибия.
— Это не так! — возмутилась тихо. — Ты не отвечаешь даже на самые простые вопросы!
— Например?
— Почему, спасая, ты меня в пещеру запихнул?
— Не знал, что делать. На самом деле, — запнулся Тайфун, выглядя растерянным, — я даже себе не мог дать чёткого ответа, зачем тебя спас. На остров к своим сразу не осмелился, а вот в пещеру…
— Я могла умереть!
— Знаю, — прилетело спокойно, — а из-за моего поступка могла пострадать вся колония.
— Значит, нужно было оставить как есть… утонула бы, хоть не мучилась.
— А ты разве мучаешься?
— Это глупый вопрос. Я взаперти! На чужом острове, где сижу она в пещере!
— Но я спас, — повисло молчание. — А потом, — чуть погодя, — не знал, что от тебя ожидать. Какую хворь ты могла занести в мой мир. Я вообще не был уверен, что выживешь. Ты здорово повредила и голову, и тело…
— И душу, — прошептала в никуда, с тоской вспоминая тот жуткий день. Вернее, вечер, когда услышала своего жениха и Аниту. — Думаю, — тихо жевала слова, ковыряясь в мыслях, — если бы я умерла, вам бы всем от этого было лучше и спокойней.
— Тогда? — задумчиво пробормотал Тайфун. — Вероятно, — кольнул ровной правдой. — Но я рад, что ты нашла силы выбраться из пещеры. Ты доказала, что желаешь жить, — опять запнулся, — и я смог узнать какая ты, Непокорная Мирэя.
— И какая я? — глупила, в глаза его чарующие продолжая смотреть. Тонула как и всегда в светлой зелени, где зрачок то суживался, то расширялся. Затаила дыхание, до трепета ожидая ответа, который бы меня устроил. Тот, которого так ждала, но так страшилась, ибо окончательно пропаду и потеряю себя.
— Другая, — как всегда удивил Тай. — Совершенно иная. Ни на какого не похожая, и поэтому так меня притягиваешь.
— Но я жить хочу, — всхлипнула вновь. — Я умираю тут, понимаешь? Я другая, и мир у меня другой. Там… — дрожал голос, — много людей. Много развлечений. Учёба. Работа… Мне не хватает этого…
— Толпы и праздников? — обобщил сухо Тайфун.
— Да, — кивнула слезливо.
— Тебе мало меня…
— Ты себя переоцениваешь. Мне мало всего, — упиралась, остаточно шмыгая носом. — Я привыкла к яркому и праздному существованию. В кругу шумной компании. Магазины, клубы, кинотеатры. Танцы, смех, музыка.
В пещере повисло тугое молчание, лишь треск поленьев костра его нарушал, да блики от пламени играли на стенах и теле амфибии.
— Пошли, — встал на ноги Тай и кивнул на выход из зала.
— Куда? — возмутилась тихо, но фраза Тайфуна: «Если пообещаешь быть тихой, я покажу тебе праздник», — заинтриговала.
— Какой? — ещё не знала, радоваться или паниковать, но уже послушной девочкой спешила за амфибией в подступающий сумрак улицы.
— Важный, — значимо кивнул амфибия, — его у нас особенно ждут…
По дорожке, которую толком не помнила, дошли до речки, по изгибу вглубь и замерли за высокими кустами, но с обзором лагеря амфибий.
— Тай, — испуганно шикнула, прижимаясь к нему, как к стене, что загороди от непогоды, врагов.
— Тшш, — прошелестел, на меня сверху-вниз глядя Тайфун: палец к моему рту приложил. Кивнул на лагерь, где сегодня к моему безмерному удивлению было людно и светло — общий костер полыхал посреди поляны, кучковались амфибии: и мужчины, и женщины.
Затаив дыхание, следила за народом. Как же давно не видела такого скопления пусть амфибий, но так похожих на людей.
Жадно глазами водила, выхватывая из толпы то мужчин громких, то женщин ярких. То парочки, которые выделялись особенно из массы. Впитывала их чувства, эмоции. Смех, пение чарующее, танцы гипнотически, волнение.
Хоровод вокруг костра.
Музыка лилась тягучая и вязкая, без инструментов — лишь голосами толпы. Меня словно на волнах укачивало и в мягкий плед укрывало. Блаженное тепло растекалось по венам. Хотелось к ним в общий танец дрёма и эротики присоединиться.
Я поймала себя на том, что покачивалась в такт мотиву и даже мурлыкала в унисон с хором.
— А почему ты не с ними? — собственный голос чужим показался. Не сразу сообразила, что это я звучу.
— Я с тобой… — также глухо отозвался Тайфун.
— Я серьёзно, — глянула на него с укором: мне было не до шуток.
— Я не обманываю, — заверил спокойно амфибия. — Мне было без тебя… скучно, и я ушёл.
Сердечко принялось битья гульче, жар по телу прокатился. Умел Тай или нет, но простой фразой влёт разжижал мои мозги и душу бальзамом смазывал.
Чтобы бесстыдно не выдать, как я счастлива его видеть, и тем более слышать подобное, отвернулась к лагерю.
— К тому же этот ритуал простого сословия, — продолжил тихо Тайфун. — У них один общий день для всех и происходит всего два раза в один оборот всех сезонов.
— Ритуал? — вторила эхом, следя за амфибиями. Они как волны океана, качались, пока не разбились парами.
— Традиция такая, — благосклонно пояснил Тай. — Сначала простые амфибия брачуются, а потом высшее сословие.
— И у вас вот так происходят свадьбы, — наморщила нос, с ещё большим недоумением посмотрев на Тайфуна, — или ролевые перед групповушкой?
— Группа… что? — в свою очередь уточнил Тай, нахмурив брови.
Краснея и робея, пришлось шипеть ему объяснение.
— Это ритуал брачевания, и да, у нас многоженство позволено, — кивнул по завершению моих комканных пояснений.
— Да ну?! — ахнула, глянув на танцы амфибий. Теперь мне стало более понятно действо, и оно, признаться, неслабо… возбуждало. Тело сладко ломило, грудь напряглась. Диковато чувствовать томление плоти, созерцая намечающуюся возможную группавушку.
— И что они сейчас все дружно?.. — не договорила, уже горя от смущения и от того, что никто не может мне запретить ЭТО смотреть.
— Нет, — мотнул головой амфибия, чуть поумерив мой развратный пыл. Фантазия бурных соитий амфибий, аля спаривание пучка наггов отменились. — Но каждая новая семья должна сегодня вступить в связь, чтобы попытаться зачать наследников.
Воображение опять вильнуло яркими картинками секса амфибий на пляже, но что-то меня смущало. Песок, много зрителей, никакого комфорта.