- Приготовились! - скомандовал Гарик.
Участники прильнули к дистанционным пультам. Видом они напоминали ручки перфоратора, только вдобавок имели курок, как у пистолета, и выступающее сбоку колесо.
- На старт! Внимание! Поехали!
Зарычали игрушечные моторы, и гонки начались. Трасса пролегала по гладким асфальтовым дорожкам среди цветочных клумб и грозила коварными виражами.
В первые секунды с дистанции выбыла спортивная 'Хонда', - затолкали бедолагу. Остальные машины с опасными заносами продолжали преодолевать крутые повороты. Ромка неотрывно следил за красной 'Феррари' Гарика и чувствовал, как начинают потеть ладони. Пред поворотом болид загодя прижимался к внешнему краю дорожки, сбрасывал газ, и затем плавно выходил к апексу. Достигнув его, - поворачивал и моментом набирал скорость.
Захваченные азартом, кричали игроки.
- Я первый!
- Умойся, типок! Я первый!
- Ты куда прешь? Так нечестно!
- Сам виноват! Нечего лезть под колеса, придурок!
- Какого... ты лезешь?
- Отстань, баран!
На втором круге с трассы сошли два автомобиля, - покатились в клумбу с настурциями. Ревя басом, в гонке лидировал 'Монстр' Меда. Следом в его воздушном мешке шла 'Феррари'. Спустя миг они уже неслись по финишной прямой, и воздух плавился от напряжения. В последний момент болид резко вынырнул из-за джипа, обошел его, и первым преодолел финишную черту.
- Молодчина! - выдохнул Ромка.
- Ес-с! - Гарик вскинул кулак над головой. Затем размашисто хлопнул себя по оттопыренному карману.
Гонку завершила голубая 'Багги' Коса.
- Ты цево здесь стоишь?
Ромка оторвался от зрелища. С бортика песочницы спрыгнул карапуз. Желтая кепка с козырьком съехала с его макушки и оттопыривала правое ухо. В чумазой пятерне Ромка разглядел наполненную с горкой формочку.
- Цево стоишь, я спрашиваю? Вот, как дам сейчас! - пригрозил задира, и недолго думая, - замахнулся и осыпал его песком.
Ромка отпрянул от забора, прошелся ладонью по волосам, чтобы стряхнуть крупинки. Немного попало за шиворот и кололо. Он потянул футболку из джинсов. Тут заметил, как из-за грибка вывернула женщина, увязая шпильками кремовых туфель в песке:
- Что ты сделал моему сыну, а?! Еще раз здесь тебя увижу, - голову оторву! Пошел вон отсюда!
Ромка бросился бежать. Щеки занялись, словно обожженные. Ощущение эйфории, вызванное гонками, погасло, как и не было. Вместо него расползалась по телу горечь.
- Почему? - прошептал он обветренными губами.
Вместо ответа пришло осознание. Оно было отчетливым и потому болезненным.
Ему никогда не принадлежать к тому счастливому миру. Никогда не почувствовать гладкий корпус 'Феррари' под рукой.
У него - другой мир...
В высоких тополях утопала хрущевка. Поколотый цемент фундамента покрывал мох. Балконы с провисшими бельевыми веревками давились хламом, - гнилые доски, ржавые холодильники, пустые цветочные горшки, бутылки, сломанные торшеры... Бабули на лавочке, завидев Ромку, неприязненно зацыкали:
- Ходить разучился?
Ромка вбежал в подъезд, даже не заметив, что входная дверь сорвана с петель.
***
Отец размешал ложкой сметану в борще. Выпив обжигающую жижу из ложки, принялся звучно втягивать в рот капусту, соревнуясь в громкости с черно-белым телевизором 'Березка' на шкафу-пенале. Мать выключила газ под сковородой.
- Нет, это какие-то вандалы! Прости Господи! Зачем было трогать дверь, спрашивается? - не найдя кухонного полотенца, она прихватила сковороду фартуком и перенесла на обеденный стол.
Нос защекотал запах рисовых котлет. Ромка продолжал ковырять вилкой огуречный салат в эмалированной чашке. Есть не хотелось.
- Шпана развлекается, - отозвался отец. - Вот поймать бы за уши, да надрать как следует.
Телевизор зашелся очередной новостью:
- ... милиционер был жестоко избит группой подростков возле своего подъезда. Скончался в больнице от полученных травм...
- Шпана говоришь? Да это уже фашисты! Куда только мир катится? Слава Богу, хоть сына человеком воспитали, - мать заправила под косынку прядь волос, и примостилась за столиком. Тесная кухня не позволяла роскоши.
Некоторое время ели молча.
Ромка поднял голову и поймал взгляд отца за толстыми запятнанными линзами очков. Из-за сломанной дужки очки сидели криво.