Очень скоро.
На улице неумолимый морозный ночной ноябрь.
Меня давно уже всю трясло от дикого холода.
Без куртки, лишь в одной летней футболке, я напоминала сумасшедшую. И больше привлекала внимание, чем «сливалась с толпой».
Кафе. Оставалось упасть за какой-нибудь затерявшийся в углу столик, медленно, очень медленно попивать чаек и ждать. Ждать Хойка.
Стакан за стаканом.
Жареный картофель.
Сладкая булочка.
Снова картофель.
Снова чай и булочка.
Время тянулось, словно сделано циничным зодчим из резины.
Так не хотелось идти в гостиницу. Снимать номер. Не хотелось светить своими документами. Именем.
Я исчезла. И не только для Ромула. Я исчезла для родителей. Для знакомых. Для колледжа.
В общем, как пить дать, нарываюсь на крупные неприятности. Нет. НЕТ! Я уже давно нарвалась. А теперь начинаю расхлебывать.
Прошло уже достаточно времени, что бы официанты и менеджера кафе стали на меня косо поглядывать. И что? Неужели человек не может кого-то ждать в течение нескольких часов?
Все равно я плачу вам за еду. Тогда зачем пялиться?
Идиоты. Уроды.
И до чего ты, Габи, докатилась?!!
Нехотя сползла со стула. Неуклюже стянула рюкзак со спинки и забросила себе на плечо.
И снова уборная. И снова возможность спрятаться от стыда и неловкости.
Хорошо, что очереди нет.
Устала. Боже, как я устала. Устала от всего этого. От проблем. Как бы хотелось сейчас к Эмилю. Уткнуться носом в грудь - и все забыть. И будь, что будет.
Еле держась на ногах, я протолкнулась в туалет.
Хоть не смотри на себя в зеркало... А то вообще депрессия задавит.
Неожиданно дверь громко, насильно захлопнулась - и щелкнул замок.
Сердце предательски ойкнуло и застыло на месте. Дикий мороз сковал все внутри.
Резкий разворот.
Дыхание на замок.
Сердце в кулак.
- Эмиль, - током пронзило все тело. - Ты... ты... ты меня до чертиков напугал.
- Прости, - живо прошептал Готье и стремительно, спешно ступил шаг ближе.
Его руки тут же обвились вокруг моей талии и жадно прижали к себе.
Нежный поцелуй в макушку.
Зарылся в мои волосы лицом.
Нервно дышал.
Я едва осознавала, что происходит.
- Эмиль... Эмиль, а вдруг нас заметят?
- Не заметят, - торопливо, раздраженно пробурчал Готье и принялся дальше нежиться в моем тепле, аромате.
- Я боюсь, - робко прошептала и наконец-то в ответ прижалась к нему всем своим телом. Всей своей душой... к любимому.
- Я знаю.
- Но то, что ты здесь - это неправильно.
- И это я знаю.- Нервно хмыкнул. - Но я сильно соскучился...
- Всего несколько часов прошло...
- И что? Не успел я тебя обрести, как вынужден отпустить. И снова бродить вокруг да около, подглядывая, присматривая, высматривая,... где ты там,... как ты там.
- Эмиль. Мой Эмиль, - шептала я сама себе, словно ничего и не слышу. В голове снова дурман. Снова тяжело дышать.
Задыхаюсь.
Задыхаюсь от счастья.
- Я тоже очень скучала.
Его руки робко коснулись моих плеч.
Нежный, ласковый поцелуй.
Страстное объятие.
И снова безумие.
И снова срываюсь с катушек.
От нежных игривых касаний его языка моих губ каждый раз пронзает током. Каждый раз невольный стон.
- Эмиль, - пристыжено оторвалась от него. Уткнулась носом в шею. - Не сейчас. Нельзя. Нельзя терять голову... Только не сейчас.
Понимающе молчал. Молчал и лишь сильнее прижимал к себе.
- Как я хочу вот так быть с тобой всегда. Всегда рядом. Неотделимо. Всегда.
Неожиданный стук в дверь.
Я невольно сжалась.
От боли.
Нет. Нет. Не отпущу.
- Ты там уснула? - послышался раздраженный голос женщины из коридора.
Еще мгновение - и та злобно заколотила в дверь.
Едкий смешок Эмиля.
Вдруг он дернулся. Все еще не сходя с места, прижимая одной рукой меня к себе, второй потянулся к двери.
Затвор щелкнул.
- Ты чего? - пораженная его действиями, невнятно прошептала я.
Мгновения ожидания - и дверь сама отворилась.
К нам зашла, влетела, ворвалась женщина лет так под пятьдесят.
Возмущенная, удивленная, смущенная.
Мы все еще стояли обнявшись, прижавшись друг к другу, и с недоумением смотрели на непрошенную гостью.
- Э... э... вы... э...
- Вы что-то хотели? - с наигранной наивностью и «искренним» интересом отозвался мой Готье.
Язвительная усмешка все же предательски вылезла наружу, едва слова утихли.