- Нет, она просто вспомнила грустную историю. О том, как злые люди наказывали других, если те пытались испортить им праздник. Правильно, Габи?
Оцепенения спало.
Одышка. В груди все пекло.
- Ром, ей плохо, - не унималась Мати.
- Нет, нет, нормально, - торопливо оправдалась я, изобразив лживую улыбку.
Страх. Ужас. Дикий ужас.
Эмиль. Боже. Мой Эмиль.
Ромул расхохотался, но все же промолчал.
Мысли. Мои мысли,... теперь и они принадлежат ему.
- Ты вся мне принадлежишь.
- А как же Матильда?
Дерзкая улыбка.
- О, Габи, - вдруг неожиданно отозвалась девушка, словно не слышит, не видит все то, что происходит между нами. - Мы скоро поженимся, - искренне, восхищенно улыбнулась девушка и протянула ко мне свою тоненькую ручонку. - Смотри, какое колечко!
Я краем глаза взглянула на Ромула.
Едкий, унизительный смешок. Отвел взгляд в сторону.
- Ты же будешь у нас свидетельницей? Правда? Я так рада, что ты здесь. Что приехала к нам в гости!
В гости?
Я вопросительно уставилась на Стефано.
Мати, видимо, замялась от такого моего поведения и тоже вопросительно уставилась на Ромула.
- Ладно, заткнись уже и не мешай, - вдруг резко, грубо гаркнул в глаза Мати и с отвращением скривился. - Лучше сходи проветриться.
И снова секунды молчания. И снова секунды полного забвения. А затем - клац. И опять милая, чарующая улыбка на ее лице.
- Я пойду воздухом подышу, а вы не скучайте. Хорошо? Простите. Но мне... нужно.
Снова милая улыбка.
Ушла прочь.
Я все еще смотрела ей в след, не веря своим глазам, ушам. Не веря ничему.
- Придется поверить.
- Что ты с ней делаешь?
- Что придумаю, то и делаю, - совершенно серьезно произнес Ромул и сделал глоток вина.
«ТАМ НЕЧЕГО ИСКАТЬ. ЧЕРНОТА И ЛОЖЬ...» - всплыли в памяти слова Гудвина.
- И что теперь будет с нами? Зачем мы тебе обе нужны?
- Обе? Нет. Мати мне уже не нужна. Я ее выброшу не сегодня, так завтра. Знаешь, все же сложно расставаться с привычками... Даже мне. Но я уже решил. Знаешь, я даже думаю над тем, что бы подарить ее Эмилю. Пусть делает с ней, что захочет. Когда-то он так ее хотел. Пусть лепить что угодно. Пусть даже тебя. Я не буду против.
Боль. Горечь. Я задыхалась. Когда-то и меня он... отдаст ему... Испорченную, использованную, другую... Отдаст мою оболочку...
Казалось, что я попала в клетку. В клетку, в которой нет ни дверцы, ни окошка. В которой мне предстоит сойти с ума. Потерять себя... и никогда больше не вернуться.
Хмыкнул.
- А ты права. Знаешь, действительно права. Хотя, если ты не будешь меня расстраивать, то я не буду слишком тебя менять.
- Зачем я тебе? Почему я?
- ИГРА, Габи, все это - лишь игра.
Сердце предательски кольнуло.
Дикий хохот.
- Габи, девочка, неужели ты думала, что ответ в том, что я к тебе неравнодушен. Что я пленен тобой?.. ОЧНИСЬ! Ты - полная дура, зацикленная, помешанная на своих сказочных вампирах, малолетка, с комплексом золушки... Ты ждешь принца? Ой, нет,... не так... Ты ждешь ВСЕМОГУЩЕГО принца, который спасет тебя от всемирного зла? Не хочу тебя расстраивать. НО за все время, пока я существую, НИ ОДНОГО ТАКОГО НЕ ВСТРЕТИЛ. Так что ты уж точно в пролете.
- Ты говорил, что когда-то любил. Трудно в это верить...
- Любил. Потому я ее и убил. Не дал никому. И не дал и ей самой все испортить. И теперь только все светлое о ней во мне храниться. Она не успела выпустить свой яд.
Тяжело сглотнула.
- Ты больной.
Ухмыльнулся в ответ. Глаза возбужденно сверкали от собственной коварности и самолюбия.
- Сумасшедший.
- И это говорит та, которая всегда себя называла умалишенной.
Снова комок в горле. Комок ненависти, презрения... Обида стремительно сменялась яростью. Дикой яростью.
Я ненавидела все в нем.
- Этот статус еще нужно заслужить. А ты это сделал сполна. Больной ублюдок.
- Ой, ой, как больно, - расхохотался Ромул.
- Я не понимаю, за что когда-то выбрала тебя Матильда. Ты же действительно пустой. Внутри чернота и гниль. Ничего настоящего.
- Матильда выбрала игру. Вот только вместо борозд кукловода я ей вручил веревочки куколки. И теперь она будет любить любого, кого я скажу. Или кого скажет любой другой из вампиров, в общем, кому будет скучно. Кому она понравится. Кто подберет ее.
- Ты ее отпускаешь?
- Я ее выбрасываю.
Живую...
- Живую, живую. Но и то лишь потому, что бы ты знала, чего стоит бояться. Что тебя ждет, если будешь со мной состязаться. Игрушка должна повиноваться своему Хозяину, а в ином случае он вправе это «отладить». И потом, я не мог моего любимого друга лишить двоих кукол. Пусть тоже поиграет. Я же не изверг.