- И все равно Майти права - глупый ты. Потерпи, я осторожно. А если бы насмерть запороли?
- Ну, не запороли же... Эй... да ты плачешь?
- Нет... Да! Потому что... ты...
- Ну, перестань. Успокойся, слышишь? Ну, ничего же не случилос-с-сь... ох... Сения! Ну-ка перестань!
- Да я не плачу уже...
- Послушай... я вернусь домой - и выкуплю тебя, и увезу отсюда, обещаю! Не плачь... Ну вот, уже улыбаешься...
- Илан... а как ты сумел кандалы снять? Повернись-ка... подними руку...
- Видгару спасибо - он на ночь забыл, как обычно, ручные надеть. А ножные... я с вечера приметил, куда он ключи кладет... Й-й-й-елки-сосенки...
- Тише-тише-тише... потерпи, солнышко, потерпи...
Я сжала кулаки. Да как она смеет! Как она смеет так смотреть на него - влюбленными, радостными глазами, как она смеет прикасаться к нему, если я не могу это сделать! Пусть бы кто угодно... будь это Майти - слова бы не сказала, но эта... Нет, только не эта!
Рывком распахнула я дверь и шагнула за порог. Девочка обернулась - и испуганно пискнула, роняя с колен чистое полотно, вскочила на ноги и торопливо поклонилась. Илан покосился, выворачивая шею - и увидев меня, непонятно улыбнулся. Но встать не смог, хотя и попытался.
- Лежи, - махнула я ему. И грозно спросила у девочки: - Кто позволил?
- Простите, госпожа, - пролепетала Сения. - Я... мне господин Тейран разрешил. Вчера еще... сам сказал: перевяжи, говорит, и смотри за ним, а умрет - шкуру спущу. Вот я и...
- Понятно, - медленно сказала я. - Тейран, значит. Ладно... продолжай.
Я прислонилась спиной к поленнице и мрачно наблюдала за ними. В косом солнечном луче, падавшем сквозь крошечное - кошке пролезть - окно у самой крыши, плавали пылинки. Открытая дверь давала достаточно света... и честно говоря, зрелище было не из приятных. Я отвела глаза. Надо отдать девочке должное - она действительно разбиралась в лечении. Пальцы ее двигались умело и ловко и, видимо, не причиняли лишней боли, хотя несколько раз Илан сдавленно застонал, но тут же умолк, скрипя зубами. Сения снова прошептала что-то успокаивающе... а я сжала челюсти. Как она смеет утешать его, если это могу сделать я.
Наконец, Сения затянула последний узелок и поспешно встала, собрав в ворох окровавленные повязки. И поклонилась мне.
- Все, госпожа. Вечером надо будет снова перевязать. И вставать ему пока нельзя, чтобы...
- Пошла вон, - бросила я сквозь зубы. - Сама знаю.
Девчонка торопливо метнулась к выходу, низко опустив голову. С мстительным удовольствием я заметила слезинки, катящиеся по ее щекам. Ничего, не растает. Не сахарная.
Илан лежал все так же ничком, вытянув вперед скованные руки, и молчал. Глаза его смотрели мимо меня.
- Как ты? - спросила я, опускаясь на колени на земляной пол, совершенно не заботясь о том, что пачкаю юбку.
- Спасибо, госпожа, - ответил он коротко и равнодушно.
И понимай, как хочешь...
- Я прикажу, чтобы с тебя сняли кандалы... хотя бы ручные, - сказала я. И осторожно прикоснулась к холодным браслетам на его запястьях.
- Спасибо, госпожа... - так же равнодушно ответил он и отвел руки.
- Илан... пообещай мне, что больше... что больше не станешь бегать, - попросила я.
- Нет, - ответил он, не раздумывая.
- Брат хочет продать тебя, - прошептала я.
Илан не ответил, облизал пересохшие губы.
Я нерешительно помолчала.
- Хочешь есть? Брат запретил, но...
- Уйди, госпожа! - сорвался он вдруг. - Уйди, прошу!
И добавил - резко, на выдохе - еще несколько непонятных слов, тех же самых, что и вчера утром. Отвернулся и закрыл глаза.
Резкая, как удар хлыста, ярость вспыхнула во мне, заливая щеки жарким румянцем. Коротким, стремительным захватом стиснула я прядь его волос и дернула так, что голова мотнулась и Илан сдавленно зашипел сквозь зубы.
- Ты... - в груди моей клокотала ненависть. - Ты... запомни! Ты в моей власти, понял, раб? Что пожелаю с тобой, то и сделаю. И ты мне морду не вороти, захочу - запорю насмерть, захочу - продам или собаками затравлю. Гордый какой нашелся! Засунь свою гордость в задницу и молчи, и радуйся, если вообще разрешат слово сказать! Убью, сволочь! - и я выругалась сквозь зубы - тяжело, по-мужски.
Еще раз я дернула его за волосы, потом выпустила - и с силой, резко ударила по только что перевязанной спине, так, что Илан выгнулся и вскрикнул, не сдержавшись. Носком туфельки, поднявшись, пнула его в бок. И вышла, с силой хлопнув дверью.
* * *
Два дня я прятала медальон на дне шкатулки, под грудой своих драгоценностей. Вечерами рассматривала при свете свечи... мне казалось иногда, что он пахнет травами. Погнутый, потемневший от времени, но все же - явно не простая железка... Неужели украл? Неужели... а если эта безделушка принадлежит именно Илану, то не поможет ли она узнать, кто этот человек и почему так избегает разговоров о прошлом?