Илан осторожно взял мою руку и поднес к губам. Потом провел своей ладонью по моим волосам, щеке, шее... а я припала к ней, как путник припадает в жаркий день к роднику с водой...
Пальцы его были твердыми и очень теплыми. Они ласкали меня осторожно, бережно, а я закрыла глаза - и, застонав, выгнулась дугой в его руках...
Никогда, ни один мужчина на свете не подчинял меня себе так - требовательно, нежно, понимая и чувствуя каждую линию моего тела. Никогда, никому, ни одному мужчине на свете не покорялась я так... я, привыкшая лишь получать, теперь готова была на все, как последняя служанка - лишь бы ему, неумелому, совсем еще неопытному было хорошо, лишь бы он не уходил, не оставил меня умирать от тоски в одиночестве. И он - мальчишка - знал меня так, как я сама никогда себя не знала. А я знала - его, и на одну лишь ночь мы стали - единым целым...
Рыжий котенок с черным пятном на морде неслышно подошел по дорожке, прислушался - и муркнул довольно. А потом уселся неподалеку, обернув лапки пушистым хвостом. Он стал нашим стражем на эту ночь - такую короткую, такую длинную... ночь, где под огромными звездами, среди цветов в высокой траве мы с Иланом были вместе. Я была - его, а он - моим. Навсегда.
* * *
Утром небо заволокло тучами, подул резкий, холодный ветер. Это осень, поняла я. Начинаются дожди. И мельком порадовалась тому, что успела убрать из беседки вышивку с ирисами - мне было бы жаль ее потерять.
Весь этот день мне было легко и одновременно очень тяжело. Так легко, как давно уже не было... потому что у нас все-таки БЫЛА эта ночь, эта замечательная, удивительная ночь, о которой оба мы будем вспоминать как о самой счастливой в жизни. Но тяжкая печаль была словно разлита в сыром воздухе, миллионами дождевых капель рассеивалась в воздухе. Последний день. Мне бы сидеть рядом с Иланом, не отпускать его ни на минуту, гладить по руке... да нельзя, нельзя. Мы не увидимся больше. К обеду приедет купец... а я - хозяйка и буду вести себя так, как подобает.
Наверное, надо было думать о том, что делать с яблоками, еще не убранными с веток, отдавать какие-то распоряжения слугам, закрыть окно в своей комнате, чтобы ливень не промочил развевающиеся занавеси... мне было все равно. Те, кто знает, что им делать, сделают все сами. Мне нужен сейчас лишь один человек в мире, а его-то мне как раз увидеть нельзя...
После обеда я, накинув плащ, все-таки вышла в сад, прошла по дорожкам и села на скамью в увитой поникшим плющом беседке. Слишком близко были слезы, а я не хотела, чтобы их кто-нибудь видел. Кроме того, я надеялась, что Илан все-таки улучит минутку и выйдет в сад... даже не слово ему сказать, а просто увидеть, в глаза посмотреть...
Когда за воротами послышался шум подъезжавшей кареты, я не удивилась. Но увидев брата, летящего по дорожке к дому так, словно за ним гнались дикие волки, встала и сделала шаг к воротам. Что-то давно мой братец так не бегал.... Наверное, с того самого дня, когда леди Раэлин дала ему понять, что... от ворот поворот, словом, как говорит обычно Майти.
- Что случилось, брат? - спросила я, подходя к крыльцу. Тейран уже взбежал по лестнице наверх, из раскрытых окон слышался его громкий голос.
- Ах, вот ты где! - он увидел меня из окна и высунулся едва не наполовину. - Поднимись-ка наверх, Тамира, мне нужно кое-что сказать тебе.
Недоумевая, что случилось и почему такая спешка, я вошла в дом, стряхнув с туфелек дождевые капли. Последний раз брат так торопился лет как бы не десять назад... нет, как раз перед моей свадьбой. Но торопился, увы, не в связи со свадьбой, а просто...
- Скажи мне, Тамира, - Тейран - прямо в забрызганных грязью сапогах - рухнул на мягкий диван в гостиной и положил себе на живот подушку, - ты знаешь, что полагается у нас в государстве за шпионаж?
Я оторопела. Потерла руками лицо, поправила чуть влажные волосы. При чем тут...
- Какой шпионаж? -спросила я, глупо моргая.
- А такой. В пользу врага который. Знаешь? Десять лет тюремного заключения, конфискация имущества в пользу казны... и это если повезет доказать, что шпионаж был не намеренный. А это, как ты понимаешь, не удается никому. Если намеренный - тогда смертная казнь и ссылка всей семьи, включая грудных младенцев. Ты хочешь уехать в глушь?
- Что?! - изумилась я.
Тейран стремительно вскочил, шагнул ко мне. Протянул на ладони маленькую, потертую вещицу - найденный мной медальон.
- Вот эта штучка стоила мне недавно большого количества денег и не меньшего количества седых волос. Можно потом посчитать, если будет интересно. Начинаю это я, значит, чинно-благородно, тихо-тайно узнавать, что за вещичка такая моей сестре на базаре попалась, да что за узор на ней такой... сестра у меня, понимаете, красивые вещи любит, интересуется древними узорами - женщина, что с нее взять...