"Вот - пусть читает. И пусть будет, что будет. Если вы его правильно почувствовали, то в нашем полку прибудет. Если нет - он вновь сделал паузу, - А об этом и говорить не хочу. Но вы же психиатр, причём 292незаурядный психиатр, а это значит - врага раскусили бы сразу, а?" - вопрос остался без ответа. Каретников принял папку и благодарно посмотрел на деда. Тот спросил:
"Вы на собрание-то останетесь?"
"Да, конечно, останусь. Я просто пришёл пораньше, чтобы успеть с вами переговорить", - ответил гость.
"Ну, вот и хорошо. Тогда садитесь за стол, читайте газеты, а я полежу, отдохну", - сказал старик и шаркающей походкой направился к постели.
Компаньоны собирались не дружно. Первой пришла Оксана. Поздоровавшись, она встала у подоконника и принялась читать и править какие-то листы с машинописным текстом. Пётр Александрович пришёл следом и, сидя на кровати деда, о чём-то тихо с ним разговаривал. Иван явился последним. Извинился за опоздание, сказав при этом, что работа чиновника - особая:
"Там нет никакого регламента - работаешь тогда и столько, когда и сколько потребуется".
Первым взял слово Пётр Александрович. Он сказал:
"После предыдущего нашего собрания я заинтересовался историей крепостного права в России. И вот к каким выводам я пришёл: после 1917 года у нас в России произошла не простая реставрация монархии. Мы провалились ещё глубже в историю. Мы оказались в условиях феодализма времён Соборного уложения 1649 года. Судите сами: Иван Грозный выстроил вертикаль власти, а его последователи закрепили это юридически в 1649 году. Крестьяне оказались под жёсткой властью наместника. Но не 293только крестьяне - все оказались подданными царя и дворяне даже. Царь волен был распоряжаться не только имуществом своих подданных, но и жизнью. То же самое сделал и Сталин в границах СССР. Он мог убить любого "гражданина" (в кавычках) СССР и - никакой ответственности за это не понести. Колхозники у Сталина были лишены свободы передвижения и прикреплены к колхозам. Перед войной вышло постановление Правительства о том, что и рабочие лишаются права менять место работы по своему усмотрению. Самое прямое доказательство абсолютной власти Сталина - уничтожение им 34000 офицеров Красной армии от маршалов до командиров полков в преддверии войны с фашистами. Кто мог бы себе позволить такое?
Ответ: Иван Грозный. Вот и получается, что мы живём в стране махрового феодализма и от царя, то есть генерального секретаря ЦК КПСС, зависит: кого и когда он досрочно отправит на тот свет. Согласны ли вы с моими доводами?" - заключил он своё выступление вопросом.
"Пожалуй, я соглашусь - сказал Иван.- Сейчас на местах действует институт наместников. Всё у нас замыкается на первом секретаре ОБКОМа. Вся местная чиновная братия, что бы она ни делала, прежде всего, старается угодить ему. Он у нас здесь носитель истины. Я вот пообщался с чиновниками самого низшего звена, так среди них главный вопрос: кого слушаться, по какому ветру свои носы держать? Все считают, что главным в нашем регионе станет ГВ Романов. Символичная фамилия, не правда ли?" - Все заулыбались, а Оксана при этом сказала:
"Вот уж потеха будет, если и этого расстреляют".
Иван улыбнулся на шутку сестры и продолжил:
"Он сейчас второй секретарь ОБКОМа, но это формально, а на самом деле он и есть сегодня тот наместник, на котором вся власть в Ленинграде и 294Ленинградской области замкнута. Он член Центрального Комитета, он депутат Верховного Совета. И в то же время - он вассал первого лица государства - Лёни Брежнева - генсека ЦК КПСС, а тот скоро будет ещё и Председателем Верховного Совета и Председателем Совета Обороны в одном лице. Неизбежна концентрация всей власти в одних руках уже в масштабах СССР. Чиновники по другому жить не могут - им "хозяин" нужен. То есть мы имеем абсолютизм в условиях феодализма. Ты прав, отец".
Каретников вдруг спросил:
"А откуда тебе известно, что тот будет тем-то, а этот - этим?"
"Оттуда!" - коротко ответил Иван и указал пальцем наверх. Все посмотрели туда, куда он показал, но ничего, кроме недавно побеленного потолка, не увидели.
Заговорила Оксана:
"Я бы не возражала против такой формулировки: мы живём в условиях абсолютной монархии и при фактически феодальных отношениях закамуфлированных демократическими одеждами с государственной религией под названием "марксизм-ленинизм. Точка. Кто согласен с такой формулировкой - прошу голосовать".
Все присутствующие в комнате молча проголосовали "за".
"Тогда прошу каждого занести данную формулировку в свою тетрадь в раздел "Политэкономия"", - сказала Оксана и стала переписывать к себе в тетрадь то, что только что сформулировала. Присутствующие последовали её примеру. Записав всё что нужно, Оксана сказала:
"Я вплотную занялась изучением экономической науки. Начала с Адама Смита и вот к чему пришла размышляя, с учётом уже полученных экономических знаний: я поняла, что антагонизм рабочего и буржуа - это, ни 295что иное, как простой антагонизм (вражда) продавца и покупателя. Марксизм доказывает, что капитализм родил своего могильщика в лице рабочего пролетариата. И что вражда между владельцем средств производства и наёмным работником родилась вследствие новых производственных отношений - вследствие капитализма. Чушь! При капитализме рабочий - продавец, он продаёт свою рабочую силу, а буржуа - покупатель. А покупатель и продавец всегда антагонистичны, ибо продавец всегда хочет продать дороже, а покупатель - купить дешевле. Пока мы живём в условиях товарно-денежных отношений - данный антагонизм непреодолим. Что сделали большевики? Они быстро отказались от уничтожения денег, как от утопии, и начали творить в созданном ими государстве, творить конъюнктуру рынка искусственно; Госплан у них этим занимается. Таким образом, они сделали так, что антагонизм теперь у нас возник между теми, кто работает и создаёт годный к потреблению продукт и теми, кто ими управляет. Функцию буржуазии, как покупателя рабочей силы, взяли на себя чиновники от КПСС. Последние неизбежно надорвутся - не справятся они с задачей, которая при современном развитии цивилизации никому не по силу. Их, как покупателей-рвачей, люди очень скоро возненавидят больше, чем буржуев".
"Вот это надо сформулировать и записать", - воспользовавшись паузой, вставил реплику Пётр Александрович.
"Согласна, - сказала Оксана. - Я беру на себя это и к следующему собранию представлю чёткую формулировку по данной теме".
"Вот и хорошо. - Пётр Александрович поднялся со стула. - Предлагаю сделать перерыв и всем спуститься вниз. Там наша мама и Людмила Вениаминовна накрыли нам скромный стол со скромными 296закусками. Продолжим наши беседы за столом". От приятных предвкушений все заулыбались.
И действительно - в комнате Петра Александровича и Анастасии Сергеевны был накрыт стол. Посредине стола стояло большое блюдо с уложенными на нём горкой небольшими ватрушками. С одной и другой стороны от этого блюда стояли тарелки поменьше с бутербродами из нарезанной булки с кружочками полукопчёной колбасы. Дальше стояли такие же тарелки, куда были уложены бутерброды с сыром.
Компаньоны расселись за столом и сначала были слышны только звон чашек, журчание разливаемого чая и одиночные реплики людей: "подайте, пожалуйста, сахар", "налейте и мне, пожалуйста", "а не желаете ли..." и прочие. Когда же первые гастрономические желания были удовлетворены, заговорил дед:
"Я думаю раздел этики нашего нового мировоззрения нужно начать заполнять с утверждения коренным образом противоречащее марксизму. Мы должны поставить в качестве основного непререкаемого догмата нашей этики то, что все социальные вопросы человечества решаемы исключительно мирным путём. Военное решение этих вопросов бесперспективно. В качестве маяка в области этики мы должны взять идеологию "Непротивления злу насилием" Льва Николаевича Толстого. Это будет нашим этическим идеалом".