Но он заставил бы себя уважать. А она – она была его донором. Его, чёрт подери, лицом и спутницей.
Внезапно Кира расплылась в улыбке. Ей было совершенно ясно, какое бельё он предпочитал. Она чувствовала его эмоции, его желания, поднимая их со дна своей души, из послевкусия ритуала, объединившего их сегодня.
И это тоже, знала она, было частью её обучения.
Она остановилась у корсета оттенка красного вина с шёлковым отливом. Коснулась чёрных чулок с широким поясом, выбрала их – и другие, белоснежные, как сама невинность, и такие же трусики.
А потом, скользя взглядом по рядам чересчур ярких или пёстрых моделей, прошла вперёд, отодвинула алую бархатную штору – и оказалась в царстве такого порока, какого не видела никогда.
– Ух, – выдохнула Кира, оглядывая изысканное, невесомое и такое изощрённо-развратное бельё, которое мог придумать только сам профессор Деннет.
Не зря, ох как не зря он дал ей этот адрес.
Штора колыхнулась, и платиновая блондинка вошла вслед за ней.
– Ничего не трогайте руками, – предупредила она. – Здесь ручное шитьё.
– Я не буду, – кивнула Кира. – Я просто возьму вот эти модели. Все, что есть моего размера. А потом примерю.
Блондинка моргнула.
– Потом – примерите? Но зачем, раз вы уже их купите?
– Не поверите.
Кира расплатилась не глядя, лишь скользнув глазами по чеку. И когда она, победно откинув голову, зашла в примерочную с ворохом покупок, продавщица не стала её останавливать.
Закрыв за собой дверь, Кира аккуратно положила телефон на стул и скользнула пальцами по экрану, набирая команду.
Она наденет для него только один наряд, знала она. Но какой?
Кира скинула одежду быстро и легко, представляя, что это делают его руки. Осталась нагой, в одних туфлях, потом сбросила и их.
И зашуршала упаковками белья, отбрасывая в сторону ароматные листики бумаги и соблазнительно шуршащий полиэтилен.
Полминуты спустя все её сокровища были с ней.
Кира поднесла к губам трусики матово-серого оттенка с полупрозрачной юбкой. Перебрала в пальцах тёмно-серый корсаж на бретельках, расходящийся снизу, с серебристой вышивкой. Чёрное изысканное кружево боди, классическое и безумно, головокружительно дорогое. Совсем невесомые белые панти, сорвать которые было бы изысканным удовольствием. Алые кружевные трусики, которые просто кричали о том, чего хотела их обладательница – и с соблазнительным разрезом в нужном месте, который это подчёркивал. Чулки с будоражащим воображение кружевным верхом, шёлковые и божественные на ощупь – их она примерила, выгнулась, поднимая одну ногу, и снова сняла. И один за другим – простые комплекты белья, кремовые, кофейные и чёрные. Прекрасные и удобные для каждого дня, но такие, что мгновенно вызовут желание у любого мужчины, едва с неё сорвут одежду.
А остановилась она на…
Кира вновь скользнула в туфли, и обнажённой ножкой подцепила крошечный предмет одежды, что собиралась надеть. Тонкие белые стринги были бы совсем невидимыми, продолжаясь в самом интимном месте совсем недолго. Но сверху широким поясом шёл ряд кружев, обнимающий её бёдра невидимыми руками. А кружевной белый лиф, ещё одна узкая полоска кружев, подтянутых косточками –спускался совсем низко, так, будто, казалось, оттяни его ещё чуть-чуть – и грудь сама скользнёт тебе в ладони.
Кира застегнула лиф сзади и с лёгкой улыбкой взглянула в объектив.
Идеальный комплект белья для профессора Деннета. И говорил он только об одном.
«Я хочу тебя. И буду твоей».
Она обняла себя за плечи, опустила руки к талии, к бёдрам. Медленно выдохнула, представляя, как он подходит сзади, отбрасывает её волосы с шеи, целует её. Как его руки ложатся на её тело – не небрежно, бережно.
И как он занимается с ней любовью. По-настоящему.
В её глазах вдруг вскипели слёзы. По-настоящему!
У неё не будет никакого настоящего. Будет лишь ритуальный круг раз за разом, касания, рассчитанные ровно на то, чтобы довести её до исступления, как фармацевт отмеряет капли, и резкие приказы без толики заботы.
Приказы, которые она зачем-то выполняет.
Кира отвернулась от экрана телефона. Её плечи вздрогнули, потом ещё раз.
А потом она с ужасом вспомнила, что телефон всё ещё был включен на запись. И эта запись шла на другой номер – тот, что дал ей профессор.
Кира тихо застонала и бросилась к экрану, отключая видеосъёмку. Слёзы она вытереть не успела.
Она оделась, надев под джинсы строгое кофейное бельё с минимумом кружев. И уже заканчивала упаковывать больше не нужные ей кружева, когда телефон звякнул.