А потом Кира вспомнила, что обещала прикасаться к нему только по своей воле. Не по его приказам.
– Вы… нарушаете контракт, – слабо прошептала она.
– Нет, раз вы слушаетесь.
Его взгляд был безжалостен. И его палец, снова дразнящий её между ног и тут же отпускающий – тоже.
Кира едва слышно простонала.
– Пожалуйста, – выдавила она. – Не дразните меня.
Профессор убрал палец. А в следующий миг встал, и она снова почувствовала себя распростёртой и беспомощной перед ним, хотя он к ней даже не прикасался.
– Хотите, чтобы я занялся с вами любовью, мисс Риаз? – негромко спросил он.
– Нет, – покачала головой Кира. – Потому что вы меня не любите.
– Вы никогда не будете в этом уверены. Я хорошо умею скрывать свои чувства. Особенно от маленькой развратной адептки вроде вас.
Он назвал её развратной. Её, не себя. Кира вспыхнула, всё ещё глядя на него с полуоткрытым ртом.
– Вы…
Профессор насмешливо глядел на неё.
– Вы не хотите заниматься любовью, мисс Риаз. Вы хотите совершенно другого. – Его голос хлестнул её, словно плетью. – На колени.
Кажется, с лёгкой дрожью предвкушения подумала Кира, массаж ног откладывался.
Ей не хотелось вставать из постели. Ей хотелось, чтобы он разделся и присоединился к ней. Ей хотелось встать на колени и разрешить ему делать с ней всё. И одновременно ей хотелось выгнать этого мужчину, не перестающего её унижать, из своей комнаты, отобрать у него ключ и никогда не впускать снова.
Она вскочила с кровати и выпрямилась.
– Убирайтесь.
Профессор смерил её горящее лицо спокойным холодным взглядом. Затем его взгляд переместился на её твёрдые соски и на налившийся кровью бугорок между ног. Кира подавила порыв прикрыться руками: профессор никак не мог этого видеть.
– Хотите, чтобы я доставил вам сумасшедшее наслаждение? – негромко спросил он. – Сделал своей наложницей, своей женщиной, поставил бы на колени и заставил доставить мне удовольствие? Заставил вас просить о том, чтобы принадлежать мне?
Губы Киры раскрылись.
– Я…
– Или хотите, чтобы я убрался вон?
– Нет, – прошептала она. – Я хочу… наслаждения. Хочу – и боюсь.
– Правильно боитесь. Я способен доставить вам не только наслаждение, но и боль. И вы примете её с удовольствием и попросите ещё. Я ясно выражаюсь?
– Да, – прошептала она.
– Встаньте на колени, мисс Риаз.
Она без слов повиновалась.
Профессор на миг отошёл к её шкафу, а когда вернулся, бросил ей в грудь чёрные чулки и чёрный кружевной пояс.
– Надевайте. Ваша юная порочность нуждается в подчёркивании.
Кира сделала движение, чтобы приподняться, но он остановил её.
– Нет. Не вставая с колен.
– Но как?
– Старайтесь. Станьте лучшей студенткой, и вы будете награждены. Или вы предпочтёте, чтобы я использовал этот пояс как кляп, к примеру? Связал руки чулками и привязал к ручке шкафа, чтобы вас так и нашли? Могу устроить и это.
Её и так могли застать в таком виде, с холодком вспомнила Кира. Голую на коленях, ждущего приказов от профессора Деннета, стоявшего перед ней с самыми недвусмысленными намерениями.
– Закройте дверь, – жалобно попросила она. – Пожалуйста.
– Она закрыта.
– Заприте её.
Профессор неторопливо подошёл к двери. И приоткрыл её.
Всего лишь на крошечную щёлку, в которую нельзя было просунуть даже ручку. Но он её приоткрыл.
Кира с ужасом смотрела на него.
– Возможно, потом я запру её, – безжалостно произнёс профессор. – А возможно, решу, что половина шестого утра в день бала – самое подходящее время, чтобы ещё немного вас помучить. Теперь одевайтесь.
Кира натянула чулки, изгибаясь и выгибаясь. Со стороны это выглядело очень сексуально, она знала: беспомощная, едва способная дотянуться до своих носков девушка принимает одну соблазнительную позу за другой, словно предлагая себя мужчине. Наконец она застегнула на себе пояс – и почувствовала себя так, будто только что позволила ему снова надеть на себя ошейник и пристегнуть поводок.
Профессор задумчиво смотрел на неё, приложив палец к щеке. А она, вместо того, чтобы дать ему пощёчину, ждала, что он прикажет ей. Райли никогда бы с ней так не обошёлся. Райли…
– Он не убивал свою невесту, – вдруг сказала она. – Не мог убить.
В глазах профессора вдруг мелькнуло что-то опасное. По-настоящему опасное. Не злость – ярость.