Его руки переместились ей на шею, и Кира почувствовала, как расслабляются мышцы, которые были зажаты, казалось, всю её жизнь. Мужские пальцы погладили плечи поверх пижамной рубашки, а потом заставили застонать от слишком жёстко и резко массирующих кожу прикосновений: профессор не знал жалости, как и по-настоящему профессиональные массажисты. Но ей было безумно приятно всё равно.
– Я всё-таки разденусь, – пробормотала она.
Тихий смех.
– Я сам вас раздену. Не шевелитесь.
Его рука скользнула под её живот, и под его пальцами пуговицы, казалось, расстегнулись сами. Он поднял её расслабленные руки, и пижамная рубашка соскользнула сама.
Сильные руки разминали ей позвоночник, шею, ключицы, массировали спину и поясницу, легко пробегались по спине и бокам снова и снова, и она закрыла глаза, упиваясь размеренными движениями, отдаваясь знакомому запаху, умелым рукам, доверяя ему всю себя целиком. Сначала ей ещё было больно, но зажимы медленно спадали, и теперь Кира могла только наслаждаться.
Она забыла, что к ней мог прикасаться кто-то ещё. Что прикосновения могли вести за собой что-то ещё, кроме наслаждения. Острого, запретного – или мягкого, обволакивающего, как теперь. Она больше не боялась.
– Спасибо, – прошептала она.
Его рука провела по её волосам.
– Хватит с вас на сегодня. Но, пожалуй, ещё на одну ночь я вас здесь запру. В конце концов, в этой чёртовой дыре больше некому за вами приглядеть.
– Я вполне могу справиться и сама, – пробормотала Кира.
Профессор хмыкнул.
– Вот ещё. Чтобы я рисковал своей драгоценной собственностью, доверяя её вашим неумелым рукам? Даже не надейтесь.
Он беспокоился о ней, поняла Кира. Всё-таки беспокоился, даже если всё это было ради ритуала.
Она взглянула ему в глаза.
– Что ещё вы хотите вспомнить с моей помощью? Кроме имени? Всё сразу не получится, я знаю, но – что будет следующим?
– Очевидное, мисс Риаз. То, что я и хотел вспомнить с самого начала.
Она не поняла, но показывать свою недогадливость Кира не хотела.
– Что-то сложное?
– Боюсь, что очень, – задумчиво произнёс профессор. – Но вы справитесь. Вы лучшая, в конце концов. И вы моя до самых кончиков пальцев, если вы не забыли.
В доказательство своих слов его пальцы пробежали от её пяток к коленям. Кира поёжилась от приятной щекотки.
– Так что это? – спросила она.
– То, чем на моём месте заинтересовался бы каждый. Как я лишился памяти? Что случилось в тот день? Я год за годом схожу с ума, пытаясь понять, как это произошло. Удар чужой магии, под который я попал случайно? Автомобильная авария, не оставившая других следов? Намеренный ритуал? Душевная травма? Как моя жизнь вывернулась наизнанку?
Действительно, подумала Кира. Как?
– А сами вы ничего не знаете? Вам ничего не сказали, когда вы очнулись?
Профессор покачал головой.
– Мне выдали очень плоскую и неправдоподобную легенду. Я даже не буду обременять вас деталями. Моё настоящее имя дало мне больше, но… – Его губы сомкнулись. – Ненамного. Я чувствую, что всё ещё не знаю главного.
Он помолчал.
– Зачем мне сменили имя? Если бы я не услышал своего настоящего имени, я бы всё ещё верил в автокатастрофу, пусть и неохотно. Но скрывать от меня моё же прошлое… зачем?
– Вы думаете, что это было сделано с вами насильно? Что вы узнали что-то настолько важное или сделали что-то настолько чудовищное, что вас лишили памяти?
– Я практически в этом уверен. И я хочу знать, почему. И, честно говоря, ещё больше хочу знать, почему меня не убили. Это было бы куда надёжнее.
Он коснулся её колена.
– Но сейчас ещё рано. Вы не готовы. Не сейчас.
– Мы могли сделать это после бала… – начала Кира.
И тут же поняла, что совершила ошибку. Глаза профессора опасно блеснули.
– Да ну? Может быть, стоило позвать и мистера Хили, чтобы он к нам присоединился? Я слышал, некоторые адептки практикуют и такие фантазии. – Его руки снова легли на её обнажённую спину. – Может быть, опишете мне их? Уверен, у вас бывали захватывающие грёзы.
Кира закусила губу. Он дразнил её, но она не могла представить, чтобы ему было приятно видеть, как они с Райли целовались на виду у всего зала. Может быть, если бы она объяснила ему, попыталась рассказать, что Райли поцеловал её внезапно, сказала бы, что испытывает сильные, порой чертовски невыносимые чувства не к Райли, а…
– Это совершенно не ваше дело, – произнесла она вовсе не то, что хотела произнести. – И если мне нравится Райли, это тоже вас не касается.