Поймав вздёрнутую бровь профессора, она моментально поправилась:
– Впрочем, они были… совсем не жалкие. Потрясающие. Идеальные. Особенно в последний раз. Я даже не думала, что такого можно достичь… лентами.
– Должно быть, я заплёл ваши премилые рыжие локоны в бантики и вынудил вас ходить в них на лекции, – серьёзно сказал профессор. – Других причин для вашего смущения я придумать не могу.
Кира задохнулась.
– Вы несносны!
– Подумайте, мисс Риаз. Если вы пылаете ко мне нежной романтической любовью, как я могу воспользоваться вашим состоянием? Нет, теперь мы оба будем соблюдать полное целомудрие, дабы не осквернить ваши чувства.
Вот теперь профессор едва воздерживался от смеха.
– Издеваетесь, – мрачно сказала Кира.
Рука на её плече прижала её к себе чуть крепче.
– Ну конечно же. Глубокие чувства выглядят совершенно по-другому, мисс Риаз. Настоящая любовь – это самопожертвование, безусловное принятие, отказ от желанного приза ради блага другого; вы же меня порой терпеть не можете и скорее бы швырнули в меня какой-нибудь интимной деталью своего туалета, чем взошли бы ради меня на эшафот. То, что вырвалось у вас – временное помешательство, вызванное… бантиками.
– Самопожертвование? Как Тёмный Лорд пожертвовал возможностью сбежать и выжить, но не убил меня?
– Очень своевременно с его стороны, вы не находите? Как ещё я получил бы такого прекрасного донора?
Профессор улыбнулся ей, мягко разворачивая к машине.
– Если я замечу, что ваши чувства воспламенились так, что дело приняло опасный оборот и пахнет человеческими жертвами, я первый вас остановлю, – успокаивающе сказал он, открывая перед ней дверь. – Но пока, уверяю вас, нам обоим не о чем волноваться. Вы всего лишь случайно выпалили пару слов в порыве страсти и теперь смущаетесь, как первоклассница. Пожалуй, я куплю вам мороженое.
Кира поперхнулась, представив пару картинок.
– Я уже представляю, как вы будете меня им кормить.
– В этот раз всего лишь за столом, мисс Риаз, так что умерьте свою извращённую фантазию. Залезайте.
Она пристегнула ремень, профессор взялся за руль, и автомобиль тронулся с места.
– Вы умеете водить, мисс Риаз?
– Нет.
– Научить вас?
– Научите, – поражённо сказала Кира. – Как-нибудь. Я не думала, что вы когда-нибудь предложите мне что-то подобное.
– Мне нравится проводить с вами время. Конечно, с заплетанием бантиков мало что может сравниться, но хочется и разнообразия, не так ли? К тому же у автомобиля есть заднее сиденье.
– Можно подумать, вы не занимались любовью с тех пор, как очутились в постели с амнезией, – произнесла Кира и тут же прикусила язык.
– Ну разумеется. Ведь у меня совершенно нет опыта в подобных делах, – невозмутимо сказал профессор. – Память отшибло, должно быть.
Кира беспомощно засмеялась – и поняла, что от неловкости между ними не осталось и следа.
– А вы ощущаете себя прошлым собой в воспоминаниях, как я? – спросила она. – Когда были юным Рональдом Вейером и целовали Веронику, например?
– Хм. Ревнуете, мисс Риаз?
– Вот ещё, – пробормотала Кира. – Ни капельки. Это было давно, и это были не вы.
Профессор бросил на неё насмешливый взгляд, но покачал головой.
– Я использую те же техники, которым учил вас мистер Хили: я всегда смотрю со стороны. Побыть своей юной копией заманчиво, разумеется, но бесстрастным наблюдателем я смогу запечатлеть куда больше.
– То есть между своим и чужим воспоминанием разницы для вас нет?
– Никакой, – спокойно сказал профессор. – Хотя, должен признаться, ваши воспоминания куда интереснее, чем я думал. Но я предпочёл бы не мучить вас тенями прошлого. Будем надеяться, что эта полоса скоро пройдёт, и последние часы Тёмного Лорда окончательно упокоятся на дне вашей памяти.
Хорошо бы, подумала Кира. Вот уж с кем она никогда бы не хотела оказаться снова один на один.
Облака окончательно заслонили солнце, и на ветровое стекло упали первые капли дождя. Интересно, куда профессор её вёз, подумала Кира, покосившись на его безупречно выбритый профиль. Но у неё остался в запасе всего один глупый вопрос, и она не собиралась тратить его зря.
Впрочем, она могла задать и умный вопрос, верно?
– Сколько вам лет?
Профессор поднял брови.
– Собираетесь тайком проникнуть в архив лорда-ректора ночью и прочитать досье преподавателей с фонариком? Я не знаю.
– Как так – не знаете?
– Рональд Вейер был сиротой, которого нашли на улице приблизительно в восьмилетнем возрасте. Он выживал среди людей, насколько я понимаю – и отличался потрясающей дисциплиной, раз ни разу не применил магию. Так что его точный возраст неизвестен. Что до возраста Дуайта Деннета, вы сами понимаете, что это фальшивка.