– Я больше… не могу, – выдавила она.
– Слишком… хорошо?
– Да, – прошептала она, падая ему на плечо и вздрагивая.
Из-за коварно вибрирующего шарика она уже сходила с ума от желания. Трусики промокли, по ключицам стекали капли пота, соски болели от возбуждения, и когда его пальцы присоединились к шарику, у неё вырвался громкий стон.
– Тише, – шепнул голос в её ухо. – У нас компания.
Совсем рядом, в соседнюю машину садились люди. Кира задрожала всем телом, её рука в его паху чуть сжалась – и она не удержалась от торжествующей улыбки, продолжая его ласкать.
– Коварная девочка, – выдохнул его голос. – Не боитесь… что я отомщу?
Шарик завибрировал на пределе, посылая по её телу сладкие волны. Пальцы профессора под юбкой пробежались по нежным лепесткам, погладили по самому чувствительному бугорку, чуть сжали его – и одновременно с тем, как полная женщина открыла дверцу соседней машины, тело Киры взорвалось невиданным по силе наслаждением.
И она не могла даже простонать.
Кира едва не потеряла сознание, чувствуя, как дёргаются в судорогах экстаза её бёдра от каждого нового прикосновения. Шарик выскользнул из её тела, но пальцы профессора не переставали её ласкать, и она, уперевшись полуоткрытым ртом в его плечо, не сдержала тихий стон.
И почувствовала, как он тоже едва слышно стонет, взрываясь под её рукой.
По её телу разлилась нега и слабость. Кира обняла его обеими руками и устроилась на плече, закрывая глаза.
Их соседи не спешили уезжать – до них доносились голоса. Никто ничего не видел, всё было скрыто под широкой юбкой Киры, но невозможность стонать и кричать минуту назад из-за их медлительности доводила её до исступления.
Профессор шевельнулся под ней, и она снова ощутила его пальцы на своём лоне. Она была измождена, но нежные, такие чёткие прикосновения вдруг снова заставили её бёдра сжаться в сладкой судороге.
И она уже не могла этого вынести. Или могла?
– Пожалуйста… – прошептала она. – Остановитесь.
– Недостаточно вежливо.
– Пожалуйста, профессор…
– Уже лучше, но всё ещё далеко от совершенства, – выдохнул он ей в ухо. – Будьте хорошей девочкой и получайте удовольствие.
Это было самое настоящее насилие, подумала Кира, невольно выгибая под ним бёдра. Если бы только ей это так не нравилось. Его пальцы властно брали её, проникая в неё, гладя и лаская самую чувствительную точку, заставляя её получать удовольствие против воли, а ей хотелось лишь одного: чтобы он продолжал и не останавливался. Это было насилием – но она отдавалась ему, не в силах сопротивляться. Она была распластана на его коленях и могла только стонать: сначала еле слышно, а потом, когда проклятая соседская машина наконец отъехала – изо всех сил.
Его прикосновения всё убыстрялись, становились сильнее, грубее. Вот так он будет брать её по-настоящему, промелькнуло в голове у Киры, и одна эта мысль заставила её податься навстречу, вцепиться в его плечи, помогая ему, двигаясь взад и вперёд, нанизывая себя на кончики его пальцев, которые так и не проникли внутрь до конца, но сейчас ей хотелось именно этого.
Ещё одна грубая, властная, жестокая ласка, терзающая её ждущий и измученный маленький бугорок – и обессилевшая Кира утонула, взрываясь в экстазе раз, другой и уже не в силах кричать. У неё лишь вырвался хриплый беспомощный стон, и она закрыла глаза, рухнув ему на грудь.
Несколько минут они полулежали на сиденье молча.
– Ваше мороженое растаяло, – наконец задумчиво заметил профессор. – Испытываете ли вы по этому поводу какие-нибудь сожаления, мисс Риаз?
Кира помотала головой.
Он тихо засмеялся.
– Кажется, несмотря на конфуз с признанием в любви, у вас вышел очень хороший день. Передайте мне влажные салфетки с переднего сиденья, и мы едем домой.
Когда он высадил её неподалёку от Академии, всего лишь в пяти минутах ходьбы от дома, Кира почувствовала, что согревающее заклинание всё ещё было на ней. Её тело принимало его магию, его эмоции, заставляя действовать с ним в резонансе. Если бы она оставалась его донором до выпуска из Академии, страшно было подумать, как близки они бы стали.
Но этого не будет.
Короткая записка под дверями её комнаты заставила её нахмуриться. Её ждали в кабинете лорда-ректора после ужина. Зачем? Кира попыталась пробежаться по основным причинам. Занятия после недвусмысленной угрозы профессора Деннета она не прогуливала, каждый день бывала в библиотеке, разыскивая дополнительные материалы, её оценки были безупречны, а вне лекций она в основном сидела в комнате, изредка выбираясь на занятия Райли или на короткую прогулку. Да, она почти не общалась с однокурсницами, но после бала и особенно танца с поцелуем ей трудно было найти собеседниц: она до сих пор ловила на себе неприязненные взгляды даже в общей ванной.