— Что это было? Я слышал твой крик!
Не обращая внимания на растрёпанные волосы девушки, Доминик оглядывал комнату на наличие врагов.
Возможно, он подозревал, что те могли спрятаться в углах комнаты, или за окном.
Лишь затем, заметив, что Камилла лежит, распластавшись на полу, под грудной подушек и покрывала, выдохнул с облегчением и усмехнулся.
— Проклятие! А я решил, что на тебя напали, — выругался он.
Но в голосе, можно было уловить весёлую нотку.
— А... Это всего лишь я, которая неуклюже свалилась на пол, запутавшись, в собственных простынях, — досадливо объяснила девушка.
Дрейк хмыкнул, выглядя немного задумчиво.
Он не подозревал, о чем были мысли девушки, которая с утра выглядела бы слишком привлекательно, позволь он себе вольность думать о ней.
Но, так как он находится на службе, сумел обуздать внутри себя мужской интерес.
Он стал думать о Камилле, как о какой-то надоедливой мухе, или сравнивал с неприятными насекомыми, этот приём практически всегда работал.
Подойдя к ней, протянул ей руку, а она, принимая руку помощи, поднялась, испытывая смущение.
Встав, она быстро завернулась в простынь, так как на ней была лишь короткая ночная сорочка, не скрывающая почти ничего, и села на край кровати, водрузив свой заинтересованный взгляд, на полуголое тело своего телохранителя.
Он был невероятен.
Поджарое тело, потрясающие мышцы, которые смотрятся так сексуально, и, невероятный пресс.
Да, Доминик очень горяч. И не будь Камилла так умна, завела бы роман с этим парнем. Но...
Она знает, чем, в итоге всё закончится. Он бросит её, стоит на горизонте возникнуть новому заданию, оставит и уедет, такой преданный человек своему делу, без зазрения совести помашет ей ручкой, и скажет: «Гуд бай!» а она, уставшая от частых перелетов, желает осесть в одном месте.
Нет. Таким отношениям нет будущего. Примером, ещё служат романы её подруг, у которых возникали сексуальные связи со своими молодыми телохранителями.
Точнее, она знает об одном случае, который произошёл в прошлом, того агента уволили и разжаловали, а девушка, после этого — месяцами бегала от журналистов жёлтой прессы.
Как бы то ни было, такая мысль, даже не допустима.
Камилла желает спокойной и размеренной жизни.
— Я услышал шум и решил... — не договорив, Доминик замолчал. А потом, нервно потеребил свою челку, упавшую на глаза.
Шоколадные волосы парня, сейчас, находились в идеальном беспорядке. Что на миг, у Камиллы даже возникло глупое желание потянуться к нему и запустить свои пальцы в эти шелковые пряди.
— В общем, я решил, что ты могла пострадать. — Закончил свою речь, недовольно сжав губы, он оглядев её.
Доминик невольно заметил, как хорошо смотрелась эта девушка с утра.
Без макияжа, её матовая кожа сияла изнутри, казалась такой бархатной, что даже возникло желание прикоснуться к её щёчкам, которые сейчас, отчего-то зарделись, покрываясь легким румянцем смущения. А губы — без капли блеска или помады...
Ох черт!
Он одернул сам себя, даже отвернулся от греха подальше, придавливая рукоятью пистолета свою ладонь.
Боль всегда отвлекала от ненужного.
Впервые, он почувствовал желание к своей клиентке. Возможно, дело было только в том, что до сих пор, Доминик выбирал клиентов относительно мужчин.
Да, было несколько раз, что попутно с главным клиентом, ему приходилось охранять ещё и дочерей таких же политиков, как Бенджамин Спирс, но с ними, он общался всего пару недель, и они были не в его вкусе.
А эта... Бестия, или чертовка, оказалась брюнеткой, с невероятными зелеными глазами, не просто изумруд, а темный нефрит, да ещё с таким сексуальным телом.
«Дерьмо! Доминик. О чем ты думаешь?» — одернул он сам себя и снова попытался взглянуть на Камиллу, пытаясь не думать о ней, в сексуальном контексте.
— Нет. Со мной все в порядке... Как видишь, — Камилла отмахнулась и тоже отвернулась, испытывая смущение за свой взгляд.
Она смотрела на его тело и... кажется отреагировала. Впервые, так мучительно и реально, что дух захватило.
Она перестала даже дышать.
Его аромат тела (с утра, Доминик пах ещё лучше, чем ночью), сбивал мысли в кучу.
Затянулась неловкая пауза, и кажется оба поняли, что опростоволосились друг перед другом.
— Раз всё в порядке, я пойду... э-э-э... к себе в спальню, и продолжу спать.
Доминик развернулся к двери, которую чуть не снёс с петель, хотя она была крепкой, и сам удивился.