— Извини за дверь, видимо, придётся вызывать ремонтников.
Не испытывая никаких эмоций по поводу двери, она лишь махнула рукой, только бы он убрался отсюда поскорей.
Ей нужен воздух. Иначе...
— Ладно... — Доминик сам, кажется испытывал растерянность.
— Я...
— Иди уже! — не выдержав, Камилла стала выгонять его. Сдерживая улыбку, рвущуюся наружу. А её глаза смотрели на его великолепную спину и...
Она тут же подняла взгляд выше.
Он оглянулся, выглядя удивленным, но не задетым.
— Ок. Прости, что ворвался вот так, не одетый...
Его мягкий шелк слов, удивил теперь и её. Камилла готова была умолять его остановиться. Она забыла его прошлую грубость.
Так неосмотрительно.
Неужели симпатичная мордашка и какое-то мужеское тело... ну хорошо, не какое-то, а самое горячее тело, и пара ласковых слов, могут отвлечь её от её замыслов?
Нет! У неё есть цель. Она не должна отвлекаться.
За обиды надо платить. Каким бы он не был горячим парнем.
После ухода Доминика, Камилла взглянула на часы. Они показывали восемь утра. Слишком поздно для бега, солнце наверняка уже пригрело землю, а занятия по йоге были отменены на время, пока она прячется здесь, от мнимого нападения.
Спать уже не хочется, никаких дел нет, так чем же ей себя занять?
Как странно, для Доминика, время не самое раннее, но он, почему-то решил вернуться в постель.
А может...
Нет. Тут же прогоняет свою глупую мысль, которая возникла за секунду.
Ей вдруг вздумалось, пойти к нему, облить парня холодной водой, но есть риск попасть впросак. Ведь её странные желания лезут наружу, стоит ему приблизиться к ней.
Решив, что валяться просто так, ей скучно, Камилла встает и направляется сперва в душ, а после одевается для выхода из спальни.
К тому моменту, как она собралась и спустилась вниз, часы уже показывали десять утра.
Все сидели в гостиной, кроме Марты и Доминика.
— Доброе утро! — она здоровается со всеми, и направляется в кухню.
Камилла пропустила завтрак, но намерена выпить чёрный кофе.
— Доброе утро, мисс, — отзываются агенты, а Бернс подмигивает.
— Марта испекла тыквенный пирог. Сходи, попробуй, пока он не остыл.
Камилла морщится, не сдержав себя.
— У-у-ф! Я не люблю пироги. Особенно тыквенный, — подчеркивает она и идёт в зону кухни, которая расположена в южной части дома, занимая почти весь этаж, с той стороны.
Кухня и большая светлая столовая соединены, имея разделение лишь столом, в форме барной стойки, где стоят спиртные напитки разных сортов и цены.
Камилла, была равнодушна к алкоголю, и редко пила его, лишь на вечеринках. Но никогда — дома.
— Доброе утро, Марта! — она прошла сразу в кухню, где застала крупную и полную женщину за готовкой. Та шинковала свежие овощи, наверное, для ланча.
— Доброе, моя девочка, — Марта оглянулась на миг, и улыбнулась. — Завтрак стоит на плите, ожидая тебя.
— О! Нет. Спасибо. Но сегодня, я хочу, только ржаные хлебцы, кофе и йогурт.
Потерев свои ладони о передник, Марта пошла в направлении холодильника, покачивая своей седовласой головой.
— Разве это завтрак? Ты же тощая, как жердь. Тебе надо питаться, детка.
Взяв йогурт, она поставила ванночку перед Камиллой, которая села за стол и налила себе чёрный, свежий сваренный кофе. Откусив тёмного хлеба, она взглянула на женщину и фальшиво улыбнулась.
— Это мой завтрак, Марта. И прошу, не критиковать мой внешний вид.
Оглядев себя, она провела ладонями по мягкой ткани черного платья, что идеально сидело на её фигуре, показывая все её прелести, а потом, взглянула на длину. Чуть выше колен.
Наверняка Марта не одобряет этот наряд, считая его, слишком вызывающим. Но она, уже взрослая девочка, и давно выбирает свои наряды сама.
— Разве эта талия, слишком тонка? — она указала на свой пресс. — Или мои бёдра смотрятся, как у мальчишки?
Улыбнувшись, Марта покачала головой, и вернулась к своему делу.
— Ты так похожа на свою мать.
От упоминания об умершей матери, на миг, на душе Камиллы возникла грусть. Она никогда не видела её, женщина умерла, едва Камилла появилась на свет.
— Ты знала её?
Марта оглянулась.
— Нет. Я видела фотографии, которые хранит твой отец.
Камилла нахмурилась, так как никогда не видела никаких фотографий.
Отец закрыл эту тему раз и навсегда.
Он рассказал, что мать умерла при родах, и это все, что она должна была знать. Остальное неважно.
— Фотографии?! — Повторила не веря. — Но я, никогда не видела их, даже не знала, что у отца могли сохраниться вещи из нашего прошлого. Ведь мы, так часто переезжали, оставляя старую мебель и жизнь позади. Я даже привыкла к тому, что всему было свойственно меняться.