Он заподозрил неладное уже на подлете. Когда он ворвался в избушку, снеся с петель убогую дверь, не был потрясен. Изба пустовала.
Верган просканировал магическое поле. Засек след ведьмы… Тревожный холод в груди нарастал. След вел в том же направлении, откуда только что явился он сам. Верган не поскупился потратить часть маны, чтобы просканировать пространство чуть дальше.
Тысяча бесов на его голову. Будь проклята старая карга и все ее приспешники — кем бы они ни были! Он не стал отслеживать путь до самого конца — но у него больше не оставалось сомнений, куда направилась хитрая тварь.
Пусть только попадется — он разорвет ее в клочья без всякой жалости. То, что годы назад, после смерти Лоран, он утешался в ее объятьях — тогда сочной и привлекательной женщины — никак не защитит ее.
Дальше Верган не рассуждал и не взвешивал, верно ли поступает. Стоит ли его действие тех последствий, которое оно причиняет. Без раздумий и колебаний он совершил трансгрессивный прыжок через пространство. В долю секунды оказался возле своей башни.
Заклятье трансгрессии оставляло след в магическом поле и могло совершить сдвиги в физическом мире. Требования безопасности запрещали применять его без крайней необходимости, без угрозы жизни даже не одному человеку — а нескольким людям. И оно имело мощный откат.
Волна отката шарахнула Вергана с такой силой, что он рухнул на колени. В тот миг вскочил, не обращая внимания на отчаянную ломоту во всем теле. Его выбросило точно под дверь башни. Он рывком распахнул дверь и бросился к лестнице, превозмогая боль.
Добежав до второго этажа, он ворвался в спальню Лисии. Боль отката не шла ни в какое сравнение с тем, что накрыло его сейчас.
Усилием воли он заставил себя игнорировать мертвенный холод во всем теле. Не время для чувств. Сейчас — действовать.
Верган метнулся из спальни на третий этаж. Трапезная пуста — как спальня Лисии и дом Далилы. Он просканировал поле башни и обнаружил мертвое тело у подножия. Он вскочил на подоконник и спрыгнул вниз, заклятьем замедляя падение. Спружинил на землю и подбежал к старческому телу в луже замерзшей крови.
Ее было столько, что Верган мгновенно понял, что здесь произошло. Чтобы спасти сына, старая ведьма не пожалела жизни. А Лисию убедила вытащить остолопа из башни. Наивную сердобольную дурочку не пришлось долго уговаривать.
Маг нащупал след Лисии, тянувшийся к городу. Долго гадать не надо — она понесла мальчишку во дворец. Под покровительство Гералии? Или к сообщникам ведьмы?
Верган проклинал откат трансгрессии, не дававший прыгнуть еще раз так скоро. Пришлось обернуться коршуном.
Он мчался со всей скоростью, которую мог выжать из размаха крыльев. И все равно ему казалось, что он плетется, как неповоротливый жук. Где-то на краю сознания мельтешило мерзкое подозрение… Что, если Лисия взялась вытаскивать идиота Лейса не просто из жалости?
Молодой, смазливый мальчишка. Такой же глупый и безрассудный, как она сама. Они прекрасно найдут общий язык… если судьба и Верган подарят им шанс.
Она с Верганом только потому, что он ее принуждает. Держит взаперти, не показывает другим придворным. А что будет, когда им придется жить во дворце? Найдутся ли смельчаки, готовые презреть гнев Верховного Мага ради любви его красивой «родственницы»?
Ну уж нет. Такого шанса не будет ни у кого. Верган сотрет в порошок любого, кто посмеет прикоснуться к девчонке. Сколько любовников было и будет у Гералии, ему плевать. Но к Лисии не подойдет никто. Или не будет жить после этого. А начнет он с балбеса Лейса.
Достигнув столицы, Верган понесся на дворец даже не как птица, а как смертоносный боевой снаряд. Влетел в апартаменты Гералии, разбив оконное стекло собственным телом. И тут же, еще в полете, перекинулся. Не обращая внимания на саднящие, кровоточивые порезы, шагнул к Лисии.
Жива. Цела.
Тем хуже для нее.
Широкая ладонь схватила тонкую изящную шейку. Мужчина не знал, чего сейчас жаждет больше — швырнуть на пол, овладеть прямо здесь, не обращая внимания на толпу фрейлин… или просто придушить.
Облегчение от того, что Лисия жива и никуда не пропала, сменилось неукротимой яростью. Она посмела удрать. Посмела нарушить его запрет. И этот ужас в ее глазах. Почему?! Что он сделал, что она боится его больше, чем подельников старой ведьмы — которые еще неизвестно что сотворят с ней?!
Разве он не берег ее, разве не заботился? Не жалел времени, чтобы учить ее магии. Не жалел страсти и ласк, чтобы доставить удовольствие. И после всего она смотрит на него так, как не смотрела даже на Бакоту в обличье варана. Почему?! Как она смеет?