Кольцо наблюдателей вокруг сужалось. К линии татами подошла инструктор, остальные подтягивались и располагались чуть подальше — естественно, они же не офицеры! И кстати, майор, встретившая меня у входа, тоже оказалась в зале, встала вдалеке, под навесом, разглядывая предстоящее действо сквозь голографический козырёк, приблизив изображение.
— Готов.
— Атакуй.
Я атаковал. Не сильно, проверяя её защиту. Она отвела мои удары, не блокируя. Что-то прослеживалось загадочное, интересное в её движениях. Я пробовал ещё и ещё, раз за разом, наблюдая, как она двигается, с какой грацией. Знающий и любящий это дело человек меня поймет — красиво двигалась!
— Не бойся, не рассыплюсь! — усмехнулась сеньора, подбадривая меня.
— Я не боюсь.
— И ударить меня не бойся. Скажу больше, если ты по мне попадешь полноценным боевым ударом, значит, мне пора на пенсию. Бей сильно, не дрейфь!
Я попытался. Провёл серию обманных, зарядил левой снизу и тут же правой сбоку. Но все удары оказались в стороне, а моё ухо налилось жаром.
— Не больно?
Я отрицательно покачал головой.
Новая атака, и ещё, и ещё одна. Всё вокруг исчезло, и корпус, и девочки, и офицеры-инструкторы, остались только я и она.
Я скакал, как конь, использовал все свои умения и навыки, но постоянно получал, причём один раз даже чувствительно. Она была неуловима. И… Я, кажется, понял её секрет.
Даже два. Первый — динамичность. Она ни разу не поставила жёсткий блок. Всё время отводила удары в стороны или отходила сама, разрывая дистанцию. И второй — скорость. Она двигалась настолько быстро…
Нет, я не правильно выразился. Она двигалась не быстрее меня, не быстрее обычного человека, но… Она ЗНАЛА, как я ударю, чувствовала это в то время, как я только начинал делать замах. Когда мой кулак оказывался на месте, её там уже не было.
Да, я слышал про мозговую раскачку, нейронное ускорение. Его применяют при подготовке бойцов для спецподразделений. Но представлял её себе я несколько иначе. Сеньора вытворяла такое, что не укладывалось в моей голове, и больше это походило именно на телепатию, а не на увеличенную скорость действия.
Но в телепатию я не верил.
И еще один момент, на который я обратил внимание — она была слабее. В смысле чистой мышечной массы. Встретить жёстко мой прямой правой, например, для нее было бы некомфортно. И она использовала ту тактику, которая только и могла обеспечить ей победу — маневренность и динамичность. Это был танец, красивый чарующий танец, и не получай я постоянно то справа, то слева, то в корпус, танцевал бы его вечно.
— Это всё, на что ты способен? — усмехнулась она, пытаясь разозлить.
И я решился. Как уже говорил, мой тренер служил в спецназе ВКС (z). Он, конечно, отказался научить меня некоторым, скажем так, особенностям ведения боя, но пару раз показывал коварные удары, запрещённые всеми федерациями единоборств, с условием никогда не применять их на татами и против коллег по спортивной школе. Из жалости, видя моё безуспешное противостояние с коллективом отморозков под предводительством Бенито Викторовича Кампоса.
Я провел две простые серии, чтобы усыпить бдительность, затем пара обманных ударов, и…
…И взвыл от боли в локтевом суставе.
Я стоял на четвереньках, если можно назвать четвереньками коленки и одну руку. Вторая рука была вывернута под опасным углом и посылала в мой мозг через нервную систему невероятное количество болевых импульсов.
— Ай- ай-ай, Хуан Шимановский, а мы, оказывается, не так просты! — сеньора отпустила меня. Я отполз и поднялся, потирая ушибленную руку. — И где же мы научились таким ударам?
Её глаза сверкали смесью бешенства и интереса. Бешенства, потому что я её почти достал, а интересом…
…Потому, что я её почти достал!
— Друзья показали, — лаконично ушёл от ответа.
— У тебя очень интересные друзья, — покачала она головой. Видимо, поняла куда больше, чем я хотел сказать. — Продолжим? Готов?
Я кивнул.
— Всегда готов!
Дальше начался ад. Теперь она не только оборонялась, но и нападала, испытывала мою защиту. А защита оказалась не ахти какой. Сеньора взламывала её в лёгкую, с лёту, почти каждый удар достигал цели. Если бы она била даже вполсилы, я был бы покойником.
Наконец, она подняла руки кверху:
— Стоп!
Я остановился, отступил на шаг и опустил руки, оценивая своё состояние. Лицо, грудь и руки представляли собой один большой сплошной синяк.
— База у тебя есть, хорошая классика, — уважительно кивнула она, — но только классика. — Затем подала знак стоящей рядом офицеру-инструктору, протягивая перчатки.
— Проверь, на что он способен. Я скоро.