— Так Корона решила, — я вернул шедевр оружейного искусства назад, — что гвардия?..
— Что гвардия взяла на себя слишком много. Всему есть предел и, в первую очередь, неуважению. Итак, это Феликс Сантьяго? Его работа? — Она вновь указала на синяки на моем лице. Могла не уточнять, раз «жучки» работают. Но с другой стороны мой кивок — вещь протокольная, несёт в себе аналог круглой печати на тексте приговора. Я вспомнил эмоции, пережитые благодаря этому человеку, и злорадно усмехнулся.
— Известный тип, да?
— Да. На него уже несколько раз заводили дела. Но до сей поры он уходил от ответственности. Слишком хорошие покровители. — Она нехорошо так оскалилась. Я бы на месте Сантьяго уже повесился. — Ты готов?
Я кивнул, не уточняя, к чему именно. Она нажала на кнопку вызова охраны, вполне себе реальную кнопку на столе, не имеющую к виртуалу никакого отношения. Через несколько мгновений люк поднялся и внутрь вошел «мой» следователь. На лице его была написана лёгкая растерянность. Видать, неожиданным гостем оказалась моя… Мучительница? Спасительница? Блин, как я сам-то к ней отношусь? Однако её появление не воспринималось им как трагедия, скорее досада, незапланированная неприятность. Комиссар не походил на дрожащего от страха кролика, у него были в запасе свои аргументы, которые, он был уверен, сработают.
— Я вас слушаю, сеньора? — вытянулся он, но с показной ленцой, не в струнку.
Я перевёл взгляд на его погоны. Капитан-лейтенант. Она же — майор, причём майор госбезопасности. Вот они, уставные уколы: для обывателя мелочи, а знающие люди поймут.
Катарина смерила его презрительным взглядом.
— Сеньор комиссар, я забираю задержанного. Вот документы о его переводе.
После чего протянула пластиковый пакет.
Комиссар бегло пролистал бумажные листы, иронично улыбнулся и вернул их обратно.
— Прошу прощения, сеньора, но боюсь, это невозможно.
— Простите? — Лицо Катарины вытянулось в удивленную мину.
— Я говорю, сеньора, эти бумаги не являются основанием для перевода подозреваемого. Во всяком случае, для меня. Гвардия не подчиняется ни вам, ни департаменту безопасности, основанием для перевода может являться только приказ моего собственного начальства, либо подпись королевы. Безусловно, у вас есть бумага с подписью королевы?
Катарина прошептала нечто нецензурное.
— Сеньор, мне кажется, кое-что не понимает. Эти бумаги ОБЯЗАТЕЛЬНЫ для исполнения. И для вас, и для вашего начальства. Для всех.
Ответом ей стала победная улыбка.
— Моё начальство — возможно. Спорить не буду. Но я — нет. Я исполню приказ о переводе подследственного тотчас же, как получу его, но получу от того, кто имеет право таковой мне отдавать. Прошу прощения.
Вот подонок! Нашёл лазейку. Тут я не выдержал:
— Позвольте, сеньор комиссар, ведь вы только что сказали, что меня вообще освобождают! Что фирма отзывает все заявления сотрудников!
Катарина посмотрела на меня с удивлением. Этого она не знала. Странно. Комиссар развёл руками.
— Прошу прощения, сеньор, они передумали. Дело будет заведено.
Я сжал от злости кулаки. Сволочи!
На лице Катарины застыло недоумение. Не трагедия, не растерянность, недоумение. То есть он в своём праве. Она найдёт управу, как же иначе, подключит всех, кого можно, однако этот раунд не за ней. Её растерянное лицо было мне как бальзам на душу, каюсь, но проблема имела и иную, более важную сторону: корпус не всесилен. Над этим стоило задуматься.
Я верил в обратное, знал, что это так. Может королева и марионетка в чьих-то руках, но в повседневной жизни страны, скованной вековыми цепями традиций, ей позволено многое. А всё, что позволено ей, можно и ангелочкам. Так я считал до сего дня, а вместе со мной и вся планета.
Тут же я пришёел к еще одному выводу. Какой-то вшивый офицер гвардии, следователь, капитан-лейтенант, ставит палки в колёса офицеру корпуса? Телохранителю королевы? Представителю пусть и не всемогущей, но находящейся над законом структуры, бойцам которой позволено почти всё? Не стоит недооценивать ангелочков, это чревато, и Виктор Кампос не может этого не понимать. То есть, за порогом этого заведения идёт самая настоящая война.
От последней мысли прошиб пот, я понял, почему здесь мне было эти дни безопаснее. Следователь куплен, как и его начальство и многие коллеги, но они не могут сделать всё СОВСЕМ не по закону. Они тоже скованы цепью, и, на сей раз, эта цепь сработала в мою пользу.
Озадачивало, насколько осмелел Виктор Кампос. Его «шестёрки» открыто фабрикуют уголовные дела, не опасаясь ни бога, ни чёрта, ни её величества, посылая подальше людей ранга Катарины. Потянет ли он войну с такой структурой?