Ближе к концу рабочего дня, его набрал худой.
— Нужно встретиться, после работы на нашем месте, — и отключился, не дожидаясь согласия Вэньяна. Этот худой начинал раздражать.
Вэньян набрал Мей.
— Сегодня я тоже задержусь.
— Хорошо, — ни вопросов «почему», ни упреков.
Женщина должна знать свое место!
— Слыхал, на должность Карлоса сказали возьмут кого-то из отдела, — к нему подсел Лао. — Вроде бы даже устроят голосование. Ты, если что, за кого будешь?
Как же это все мелко, эта возня с надеждой вылезти из ног здания, эти цвета рубашек, показной энтузиазм и не менее показное братание.
— За себя!
От такого заявления глаза Лао округлились.
— За себя ж нельзя!
— Тогда вообще не буду! У тебя все?
— Ну, э-э, да.
— Мне работать нужно!
Это был один из самых грязных районов Варосса. Бетонное здание с остатками былого шика, на серой стене выступали барельефом два лица, вполне человеческие, у одного бетонной тканью были завязаны глаза, у второго отсутствовала нижняя часть лица, отбитая временем. Двери тоже не производили впечатления. На всякий, я подергал — заперто.
Набрал тут же номер Тахла, он не ответил, но дверь открылась, я вошел.
Еще во время моей работы на триаду, по поручению босса приходилось несколько раз обращаться к Тахлу, у нас даже установились отношения весьма похожие на дружеские. Тахл был хакер, не то, чтобы топовый, но не из последних. Узнав имя посредника нападения на дом родителей, я сразу набрал Тахла. Скрываться не стал, во-первых, с незнакомыми он не встречался, во-вторых, дружба-дружбой, но Тахл был мне должен.
С тихим щелчком дверь позади меня стала на место, она, как и стены здания, как и крыша, изнутри была бронирована метало-керамическим сплавом. Из пушки, конечно, такую штуку прошибить можно, но понадобится много пушек и долго стрелять.
По едва освещенному коридору прошел до следующей двери. Покрутился перед ней. Здесь Тахл идентифицировал гостей перед тем, как окончательно пустить их внутрь. Перед глазами возникло лицо Тахла — он взломал меня, пока я шел по коридору. Да, хакеры — самые страшные люди нашего времени.
— Неплохо над тобой поработали, правда ты переплатил, обратился бы ко мне, устроил в полтора раза дешевле.
— Ты будешь открывать, или нет?
Дверь открылась.
За десять лет Росси изменил своему вкусу, теперь его приемная, это респектабельный кабинет с дорогими дубовыми панелями, ковром, в котором утопаешь едва ли не по щиколотку и видом из пентхауса на мегаполис. Я присмотрелся, надеясь заметить знакомые очертания — нет, не узнать.
— Мистер, э-э… — сам Росси выглядит, как восьмирукое существо с синей кожей, голый по пояс он сидит в позе лотоса в центре ковра. Письменного стола нет, впрочем, он вирте и не нужен. Интересно, какой Росси на самом деле? Ничего, узнаю.
— Мистер Икс, — называюсь я, сам выгляжу, как модель: высокий, с широкой грудью голубоглазый блондин. Пусть пока воспринимает меня, как типа с кучей комплексов.
— Мистер Икс, — кивает синекожий и чешет одной из рук под мышкой. Ничего удивительно, здесь у всех клички, Росси ведь тоже далеко не так зовут. — Итак, чем могу помочь, мистер Икс?
В играх, фильмах, книгах компьютерных гениев изображают, как неопрятных субъектов, которые «забили» на внешность, всецело посвящая себя вирту. Надо сказать — они правы, глядя на Тахла, так точно.
Он был худ, неимоверно, с длинными волосами, забывшими такие достижения цивилизации, как шампунь и расческа. Какие-то лохмотья на грязном теле некогда носили гордое имя «одежда», и это «некогда» было достаточно давно.
— Присаживайся, я сейчас.
Я осмотрелся в поисках чего-нибудь, что можно было бы хоть как-то приспособить для сидения. Как и в последний раз, как и во все предыдущие разы, ничего подходящего не нашлось. Не садиться же в самом деле на портативную атомную печку.
Тахл висел посередине комнаты в неком подобии кокона. По трубкам, прямо в вену, подавался питательный раствор, по другим трубкам отводились продукты жизнедеятельности, к тому же периодически кокон сокращался — во избежание атрофии массажировались мышцы.
— Сколько ты уже не выходил?
Взгляд у Тахла был словно стеклянный, значит, сейчас он в вирте, впрочем, должен меня слышать.
— Чего я там забыл?