— Женщину хотя бы, или ты по мальчикам?
— Я могу выбрать любую из тысяч женщин, и быть с ней, мозг даже не заметит разницы. Или самому стать одной из них.
— Но ты-то будешь знать правду, что все это не по-настоящему.
— С чего ты решил, что все то, что сообщают тебе твои чувства, как-то: зрение, слух и осязание, есть настоящий мир. Может, ты тоже сидишь в таком же коконе, разница между мной и тобой только в том, что я знаю, где я, а ты нет, — взгляд его наконец-то приобрел осмысленность, Тахл вышел из вирта, впрочем, на сто процентов он из него никогда не уходил. — Зачем пожаловал?
— За тобой должок, — напомнил я.
— Знаю, зачем пожаловал?
— Есть один тип, посредник, принимает только в вирте, мне нужен его реальный адрес, сможешь?
Я только подумал о Росси, а Тахл уже копался в моем мозгу, словно в собственном шкафу.
— Посмотрим, так IP, уровень, подсистема, нет.
— Что нет? — не понял я.
— Не смогу, во всяком случае с теми данными, что имеешь. Там многоуровневое шифрование, через ложные адреса, словом, ты не поймешь, но нет.
Вот те раз, а я так рассчитывал… что же теперь делать?
И, конечно, мои чувства были для Тахла открытой книгой.
— Не кисни, есть выход, нужно, чтобы кто-то проник к нему внутрь, в систему. Изнутри, думаю, я смогу вычислить, да, почти наверняка.
— Осталось проникнуть.
— Чего проще, запишись к нему на прием.
— Я бы хотел нанять людей для одного, как бы это… весьма щекотливого дела, позади меня материализуется кресло, и я опускаюсь в него.
— Насколько щекотливого? — то ли я уменьшился, то ли Росси увеличился, но наши глаза оказываются на одном уровне. Неужели на кого-то эти психологические штучки еще действуют?
— Нужно немного преступить закон, — это вирт, здесь можно говорить свободно, никто нас не подслушает, во всяком случае, в теории, как и никто не сможет ничего предъявить — две аватары обсуждают свои аватарские дела.
— На! — сбоку от меня что-то зашуршало, агрегат непонятного назначения, который я считал стоял здесь для мебели и из пристрастия хозяина к беспорядку, внезапно ожил, в металлический лоток упал стеклянный шприц. Похож на тот, которым первый раз нанитировали меня, только грязный. — Вколи себе.
Я с подозрением осмотрел иглу с пятнами ржавчины.
— Что это?
— Шприц.
— Сам вижу, что в нем?
— Мои малышки, через час они встроятся в твое подсознание, так что, когда ты будешь в вирте, они окажутся там с тобой.
— А это… не опасно? — и сам шприц был в чем-то вязком и буром, похожим на грязь.
— Убивают не грязь, а микробы, — словно прочитав мои мысли, сказал Тахл, — то, что держишь в руках — стерильно, впрочем, поторопись, он уже обсеменяется всякой гадостью.
Я поспешно, пока не передумал, всадил иглу в бедро, нажал на поршень. Было больно, так что пришлось даже слегка притушить нервные импульсы.
— А нельзя было, чтобы твои малышки попали в мой организм каким-нибудь иным способом, скажем, с таблеткой.
— Можно, но шприцом веселее.
— Красное пятно появилось перед глазами, это нормально? — спросил я обеспокоенно.
— Значит, действует, сейчас оно оформится в точку. Будешь у своего маклера, следи за ней, как только она станет зеленой — дело сделано.
Росси двигается, он опускает нижние руки на колени, верхние поднимает, словно собирается сдаться, остальные сгибает между.
— Преступить закон слишком размытое понятие, нельзя ли конкретнее?
— Если совсем конкретно, мне нужно, чтобы ваши люди пробрались в дом и убили членов одной семьи: муж, жена, двое детей.
Руки Росси снова перемещаются, средняя пара соединяется ладонями в молитвенном жесте перед грудью.
— Дети маленькие?
— Это так важно?
— Если вы желаете их гибели, да. Для такого дела требуются исполнители определенного, э-э-э, рода. Далеко не каждый способен умертвить ребенка.
— Тринадцать и семнадцать.
Он кивает.
— Охрана?
— Сигнализация, собаки, дроны и два десятка телохранителей, — точка перед моими глазами, с которой я не сводил взгляда в продолжении всего разговора, внезапно зеленеет. Есть! Я не сдерживаюсь и добавляю, — если не ошибаюсь, вы уже брали подобный заказ около десяти лет назад?
Росси недвижим, жаль что по лицам аватар нельзя читать мысли.
— Кто ты?
Теперь мне скрывать нечего.
— Ребенок, тот, которому тринадцать.
В следующий момент у меня перед глазами все гаснет — Росси отключился.
худой с охранниками ждал его
Худой с охранниками ждал его, где договаривались, и даже уселся на лавочку.
Вэньян стал перед ним, расставив ноги.
— Чего звали?
— Те документы, что ты принес последний раз, они не стоят памяти, которую занимают.
Он, конечно же врал, Вэньян так ясно видел это, словно научился читать людей, как открытую книгу.
— Так что, с учетом «жучка» и уже заплаченного, ты нам теперь должен…
Договорить худой не успел, вернее ему не дал Вэньян. Без замаха, но резко, Вэньян ударил его кулаком в середину лица. Под костяшками пальцев хрустнула переносица.
Первым сориентировался охранник, что стоял справа, он кинулся на Вэньяна, но тот был готов к этому, ребро ладони встретилось с кадыком охранника, в последний момент Вэньян однако сдержал удар, чтобы не убить. Охранник начал заваливаться, хрипя; Вэньян обхватил его, одновременно засовывая руку за полу плаща. Как и ожидал, нащупал ребристую рукоятку игломета, выхватив, снял оружие с предохранителя и сунул под нос второму охраннику. Все заняло не более нескольких секунд. Конечно, ожидай они нападения, исход схватки был бы иным.
Худой, согнувшись, умывался кровавыми соплями.
— Ты… убью… да ты знаешь на кого ты!..
Вэньян не долго думая добавил тому рукояткой оружия, к чести худого, тот замолчал.
— Давай свой сюда, — Вэньян дулом указал на оттопыренный край одежды охранника. — Двумя пальцами и аккуратно.
Тот в точности выполнил, что ему сказали.
— На кого работаете? — второй игломет Вэньян засунул себе за пояс.
— На Рябого Ду, — спокойно ответил охранник.
— Что ж, веди к боссу.
Охранник кивнул на напарника и худого.
— А они?
— Берем с собой.