— Папа, не надо нас здесь пугать — не надо “пи-пи!”, “би-би” задавит!
— ...Жорка! Через противогазные стекла можно смотреть на радугу! — вдруг на все лопуховье заорал радостно Веня.
Тут же к нему подлетела внучатая бабушка сказочного Барвинка и покрутила перед мальчиком у виска.
— А зачем нам смотреть на радугу? — заинтересовалась любопытная Верка.
— А где эти стеклышки? — задался вопросом Жорка.
И здесь Веня сознался, что когда стеклышки выпали из растерзанного противогаза, он их спрятал и “засекретил”, что означало, что мальчик их прикопал, тем самым скрыв от друзей. Друзья обиделись и не позвали Веничку посмотреть, как они будут в первый раз по инициативе всезнающей Верки по-настоящему, по-взрослому целоваться.
Веркины веснушки вплетались в радугу, радугу разрезал на части, кромсал битый шлях "чумацкого поднебесья", по которому проползали тигробизоны. Над стадом облачных тигробизонов медленно пролетал метеозонд, к миниатюрной аппаратурной корзинке которого сидел сам Незнайка. Он смотрел на Верку в подзорную трубу и уважительно кланялся девичьим веснушкам.
4.
За этим занятием и застала их Алла Федоровна, разведя по обе руки — Жорку в левую, а Верку в правую, и повела в группу на дознание, а Веничка, до поры никем еще не замеченный, по одному ему известным приметам отыскал “секретик”, руками отрыл его, обтер о штанишки оба стеклышка и положил их в карманы своей импортной гэдээровской курточки. Затем критически посмотрел на собственные руки, и решил, что легче всего их обмыть самым естественным образом.
Когда теплая струйка из собственного краника пролилась ему на ладошки, его заметила вторая воспиталка Галина Семеновна и заорала на весь двор детского оздоровительного заведения:
— Вениамин, подойди срочно ко мне!
Срочно не получилось... Струйка все текла и текла на пальцы, смывая с них вязкие комки грязи, а Галина Семеновна уже рассекала лопухи подобно детоуборочному комбайну. Краник спрятать Веничка не успел, но успел застыть в полуподвешенном состоянии между землей и небом, у него из кармашка выпало одно из двух стеклышек, правая ручонка малыша зависла в пространстве, а вот левая все-таки успела запахнуть краник в штанишки, чисто машинально, тогда как сам Веничка уже предупредительно орал благим матом:
— Честное коммунистическое, — так учил дедушка Изя, — я больше никогда в жизни не буду... Делать этого... Честное октябрятское, честное пионерское, честное комсомольское...
— Честного коммунистического не бывает! — отвечали ему снизу мигом набежавшие дети...
Нервно осенила себя щепотью старушечьих пальцев ночная нянечка Нюра:— Пронеси нас, Господи, детушки: у каждого свое честное слово…
— Бывает! — парировал подвешенный в воздухе, ухваченный за руку цепкой рукой Галины Семеновны мальчик. — Мне дедушка Изя рассказывал…
- Поговори мне, писун!
Поднебесьем медленно проползали стреноженные ракогибоны с роскошными конскими гривами. У них не находилось слов что-либо заржать и тем удивить малышей, а взрослых они не брали в расчет. Взрослые словно прикипали к земле странной точечной сваркой, пространство вокруг них обезличивалось до серого цвета, разрушая изумрудное празднество неподсудного детства.
5.
После обеда три угла в игровой комнате группы были оккупированы Веркой, Жоркой и Веничкой...
— Вениамин, — строго назидала Галина Семеновна. — Разве тебе мама не говорила, что Верки на базарах семечки продают, а Жорки, — здесь она призадумалась...
— Все Жорки всегда по тюрьмам сидят, — нашлась вдруг Вероника.
— А ты, шалапутка, не колупайся в носу. Известно, что и тебе, красавица, и тебе, кавалер, дома сегодня всыпят. Вот только Веничке не повезло с воспитанием: у него, сам ведь рассказывал, папа — метроном, бабушка — гастроном, мама — музыкантша, а дедушка — левша.
— Дедушка у меня был окулистом!
— То-то с тебя стеклышки скачут...
Дети смеются, все, кроме Жорки. Смеяться ему нет особой нужды. Сегодня его точно выпорют, как пороли вчера, и как будут пороть завтра.
— Такая у нас, Кожановых, конституция. Кожаная, по справедливости. — обычно говорит дядя Алик — грозный Жоркин батяня.
Каждый день Надежда Филипповна смазывает мальчику эту “папкину” справедливость йодом.
— Не все, что всыпят в задницу, доходит до головы, — говорит она по-простецки и требует от Галины Семеновны не нарушать курортно-оздоровительный режим маленьких сорванцов. Они помилованы и отправлены спать.