Покачиваясь, баржа шла вверх по реке, поднимаясь от истока к устью. В один из дней остойчивый корабль с силой закачало на волнах. Снаружи о борта с вкрадчивым шорохом терлись льдины, в узкие окна просачивался холодный, пронзительный ветер. «Ивовый лист» приткнулась широким боком к причалу. Грохнули перекидываемые сходни, явившиеся в трюм солдаты ярла погнали игроков на выход.
В своих странствиях Тони предпочел обойти этот город стороной, однако много читал и слышал о нем. Рифтен-на-озере мог похвалиться навеки загостившейся в окрестностях теплой осенью, Виндхельм же избрала своей постоянной резиденцией зима. С пасмурного неба сыпалась мокрая пороша, по черным волнам гавани мотались туда-сюда расколотые льдины, под ногами чавкала перемешанная со снегом грязь. Некогда Виндхельм был велик и славен – первая, древняя столица империи нордов, созданная по слову Исграмора Воителя, но, как и многие из скайримских городов, за время войны он пришел в упадок. Город жался к скальным террасам, карабкаясь вверх, туда, где громоздился массив королевского замка, заложенного еще во времена Исграмора и его соратников.
Высокие обледенелые стены наводили на мысли не о былом великолепии, а о том, что укрепления не мешало бы подновить, да поскорее, пока кого-нибудь не зашибло падающими глыбами. Арки огромного моста, ведущего из гавани к городским воротам, выщербились и раскрошились. На большой виселице прямо рядом с воротами болтались трупы мужчины и женщины. Судя по некогда серой, а теперь почерневшей и начавшей облезать коже, и длинным ушам, не человеческие. Ветер трепал оборванную юбку женщины и смерзшиеся в сосульки длинные волосы мужчины. Данмеры, темные эльфы. Когда Вварденфелл, прекрасный цветущий остров, накрыло облаком пепла из жерла взорвавшейся Красной Горы, его обитатели бросились искать укрытия на материке. Семьями и кланами данмеры пересекали границу провинций, и ближайшим крупным городом на пути беженцев стал Виндхельм. Данмеры вошли в его ворота – но, похоже, так и не приняли здешних порядков. Отделенные морем и своей относительной независимостью от законов Империи, данмеры привыкли быть сами по себе. Люди не обрадовались непрошенным гостям, но темным эльфам было больше некуда идти. Последние указы императора воспрещали тем, в чьих жилах текла хоть капля крови меров, покидать место проживания без уважительной причины. Люди и данмеры оказались заперты в пределах города. Бурлящий, как ядовитое варево в накрытом крышкой и забытом на огне закипающем котле, Виндхельм был обречен на неминуемые бедствия.
— Этот город пропитан ненавистью, — чуть слышно бормотал Рингилл, пока выстроенных в шеренгу игроков торопливо вели по безлюдным улицам и загоняли в сенной сарай позади общинных конюшен. Ворота заперли, ярл с телохранителем ушли нанимать лошадей и фургоны до Солитьюда. – Его возвели на костях моих сородичей, покоренных Исграмором…
— Ты снова обрел дар речи? Чудо, чудо! – съехидничал Тони. Конечно, древний воитель Исграмор ненавидел Высших. Но кто, как не эльфы, на протяжении нескольких поклонений обучал нордлингов высокому искусству ненавидеть и истреблять врагов до последнего? Альтмеры оказались отличными учителями. Стоит ли удивляться тому, что ученики превзошли наставников?
Альтмер пропустил насмешку мимо ушей, назойливо твердя свое. Выплевывая быстрые, тихие слова, словно проклиная небо и землю вокруг:
— Они хотели, чтобы замок простоял тысячи лет. Замуровывали в основание еще живых пленников. Десятки, сотни душ, не нашедших упокоения. Ветра стонут их голосами. Пролитая кровь смешалась с речной водой и землей, навсегда отравив ее. Здесь больше ничего не растет, только камни и лёд. Здесь всегда будет царить холод – вечный холод, последняя месть поверженных и исчезнувших победителям…
— Точно-точно, однажды мы все умрем, — поддержал его Тони. Собратья по несчастью подозрительно уставились на него, и бывший охотник за сокровищами разъяснил: — Такова упадническая точка зрения альтмеров на наш бренный мир. Чем быстрее мы отсюда сгинем, тем лучше для Тамриэля.
— Эй, там, заткнитесь! – рявкнул на них стражник у дверей. – Ярл велела сидеть тихо, вот и сидите! Кто начнет стучать языком о зубы – живо выставлю на мороз!
Ярл Лайла вернулась в середине дня. Солдаты широко распахнули ворота, по сараю пролетел стылый ветерок. Тони увидел с полдюжины фургонов на окованных железом колесах, с маленькими зарешеченными окнами и массивными дверями. Каждый фургон тащила четверка тяжеловозов. Лайла махнула рукой, приказывая начинать погрузку. Ее мрачный хускарл расхаживал по двору, словами и щедро раздаваемыми оплеухами поторапливая замешкавшихся и отставших. С Рингилла так и не сняли цепи. Пока трое охранников вели альтмера через двор к фургону, Тони вяло прикидывал шансы на успешный побег. Если бежать, то прямо сейчас, пока он еще не под крепким замком. Сумерки и дурная погода, несомненно, будут только на руку. Проскочить мимо стражников, рвануть по кривым, запутанным улочкам. Скверно, что он совершенно не знает города. Преследователи могут загнать его в тупик, откуда не будет выхода. Но предположим, ему повезет, он скроется от людей Лайлы Рифтенской. Снова беглец без гроша в кармане. Ему не привыкать, но как же трудно начинать все сызнова… И еще Рингилл. Что станется с упрямым, помешанным на своей ненависти альтмером? Не то, чтобы Тони ощущал взятый на себя груз ответственности, вот только он невесть отчего успел привязаться к Корноухому. А тому наверняка плевать с высот Хрустальной башни и на человека, и на его переживания.
С улицы донесся приглушенный топот копыт, и в оживленный двор вступил конь. Приземистый и выносливый, на коротких и толстых ногах, привычный к тяжелым грузам. На спине животного, к удивлению Тони, восседал орсимер. Самый настоящий, чистокровный, с торчащими из широкой пасти кончиками клыков и зеленоватой кожей. Хайрокские орки редко ездили верхом, ведь не всякий конь мог подолгу тащить на спине столь изрядный вес. Еще лошадей пугал исходивший от орсимеров маслянистый запах, похожий на запах хищного зверя, они шарахались, пытались сбросить седока или впадали в тупое оцепенение. Но тяжеловоз бурой масти вышагивал твердо и уверенно, а его всадник поблескивал из-под кожаного плаща доспехом хорошей работы. За седлом у него бугрилась пара набитых дорожных сумок, а над плечом торчала крестовидная рукоять длинного меча.
— Я ищу Лайлу из Рифтена, — хрипло рыкнул орк, вынудив всех присутствующих хоть на миг, да застыть, настороженно всматриваясь в ссутулившийся силуэт верхового. – Дельце у меня к ней.
— Ярл Лайла – это я, — правительница Рифтена выступила вперед. – Говори, но имей в виду – я спешу.
— Вы едете в Солитьюд, — из-за клыков и странного акцента название столицы в устах орка прозвучало как «Солтуд». – На игрища. Я с вами.
— У меня уже есть полный комплект участников, — Лайла поразмыслила и добавила: — уважаемый.
— Сопляки и дохляки, — отмахнулся орк. – Ты не поняла, ярл. Я ищу не того, кому бы продать свой меч, а компанию.
Он порылся у себя за пазухой и вытянул на свет длинную цепочку. На цепочке покачивался, ярко блеснув в свете факелов, гладко отполированный бронзовый жетон. Подтверждавший всем и каждому, что носитель данного предмета есть добровольный участник грядущих Игр от одной из провинций. Обладающий правом на бесплатное жилье и кормежку в любом трактире Империи, также как и дозволением бесплатно плыть на любом корабле или позаимствовать любого коня в городских конюшнях. Орсимер явно был опытным воином, и Лайла Рифтенская уважительно кивнула:
— Мы будем рады, если ты присоединишься к нам, почтенный... какое имя ты предпочитаешь?
— Халаг, — буркнул орк. – Этого достаточно. Когда в путь?
— Как только закончим погрузку, — Тони пихнули в спину, он влетел в темноту фургона. Под ногами зашуршало сено, он споткнулся о чьи-то ноги и выругался. За ним втолкнули еще двоих не то троих. Лязгнул замок, заключая их в небольшом, качающемся пространстве. В узком оконце мерцали оранжевые факельные отсветы. Седмица пути от Виндхельма до столицы по тракту вдоль горной цепи. Поневоле уверуешь в нависшее над Видхельмом проклятие сгинувших эльфов: стоит отъехать от пределов города всего лишь на какую-нибудь пару-тройку лиг, как свинцовые тучи над головой уступают место ясному небу, обледенелые камни сменяются лесистыми холмами, а затем начинаются вполне плодородные земли. Вечная непогода гигантской змеей обвилась вокруг древнего города, запустила в него клыки и по капле цедит оставшуюся кровь. Если дела пойдут так и дальше, Виндхельм разделит горькую участь Винтерхолда, став городом-призраком. В Винтерхолд пришло море, обрушившее добрую часть города в прибрежные воды, Виндхельм однажды поглотят непреходящие снега и туманы.