«Измоталась за день. И зачем притащил её»?– глубоко вздыхает он.
В тот день, когда Боги забрали у него сына, они дали ему её, маленькое беспомощное существо с огромными светящимися глазами. Убитая горем Синеретта так и не смогла смириться с потерей и принять этот дар. Через пару лет она просто ушла. Ушла и не вернулась, оставив его одного с маленькой дочкой на руках. И он стал для своей голубоглазки всем: и отцом и матерью, и дедом и богом, и защитником и кормильцем. А она.… Когда он брал на руки это маленькое белое тельце, тёплая волна нежности растекалась по всему его телу и счастье крепким кольцом сковывало его сердце. Да, она стала, нет, она всегда была самым любимым существом на всём белом свете.
Глаза сонно закрываются, голова бессильно опускается на грудь.
Йорка сладко улыбается во сне и переворачивается на другой бок, спиной к лесу. И счастлива она от того, что снятся ей родной дом с полыхающим огнём в печи и мама, расчёсывающая пушистые волосы совсем ещё маленькой Йорке и грустно напевающая:
– Расти волос, как в поле колос, ветром очищайся, дождём омывайся, да солнцем укрепляйся.
Тихо дремлет и Мудрояр, опустив голову на грудь.
Языки пламени распускаются красными цветами и тянут свои огненные лепестки в сторону уснувшего, окатывая его волнами ласкового тепла.
В полном одиночестве сидит на берегу тёмная фигура Ратибора. Весь день он провёл в поисках прекрасной незнакомки в белой шапочке с красным шнурком. Но всё напрасно. Да и была ли она? Или это просто игра воображения от дикой жары, изнуряющей всех на этом берегу?
Мужчина скидывает одежду, размашистыми движениями входит в тёплую воду и, сверкнув упругими ягодицами, ныряет с головой.
Один, два, три, четыре…. Десять… двенадцать.
Длинный пучок волос на разрисованной голове вылетает из реки, разбрызгивая прозрачные капли. Мощные руки, загребая волны, размашистым брасом плывут к берегу.
Нырок.
Ещё и ещё.
И вот уже атлетическая фигура, которой позавидуют сами боги, уверенно выходит из воды, садится на берег и пристально смотрит вдаль на бесконечную гладь Великой реки, уходящей далеко за горизонт.
Расшвыривая ногами песок, к Ратибору подходит Кантимир:
–Славный был обмен. Смотри…
Катимир вытаскивает из – под полы нож с красивой рукоятью, делает уверенные выпады.
Ратибор со злостью кидает камень в воду, ничего не говоря в ответ.
– Смотри, водяной вынырнет, утянет, – смеётся Кантимир.
– Видел утром девицу. Забыть не могу, -ничего не отвечая, вздыхает охотник и кидает в реку плоский камешек.
Несколько раз пропрыгав по водной глади, он, оставляя расходящиеся круги, медленно опускается на дно.
–Здесь? Девицу?– удивляется Кантимир и, посмотрев на утвердительно кивающего друга, смеётся:
–Нашёл причину воду мутить. Найди, забери, увези. Или мы не сыны воинов?
–Да то-то и дело, весь день искал. Как в воду канула. Наверное, померещилось.
– А коли померещилось, забудь. Тебя вон какая баба ждёт. Как глянет, искры с глаз сыпятся! А ты сидишь тут, словно дитя малое причитаешь. Наши увидят, засмеют.
Ратибор подскакивает, хватаясь за лежащий на мокром песке короткий меч:
– Слышь, ты!
Примирительно подняв руки, Кантимир усмехается:
– Да ладно, ладно, сиди. Пошёл я, – встаёт, отряхиваясь от песка и добавляет:
–Ты бы штаны хоть сперва надел, вояка, – и уходит, на ходу бросив через плечо в темноту:
– И слово – то нельзя сказать.
Ратибор смотрит в сторону, как друг сплёвывает и вальяжно идёт вдоль реки, беззаботно напевая:
–Не томись моё сердечко,
Что я девушку люблю.
Черноглазу, черноброву
Я в свой терем отведу.
Ты ласкай меня, родная,
Мою душу согревай.
Коли любишь, не погубишь,
От себя не отпускай.
Ратибор, усмехаясь фальшивому пению друга, надевает штаны, куртку, пояс с ножнами и, разминая плечи, идёт по берегу: А может, действительно, ну её. Чего за призраком бегать, если живые телеса рядом ходят? Выбирай, какую хочешь, а хочешь, так сразу двух.… Или трёх… да даже выбирать не надо, сами припрыгают».
От одного из кораблей тихо отплывает шлюпка с рабами и надзирателем.
Тени от почти потухших углей красным блеском полыхают на спящем лице Мудрояра.
Опираясь о толстую палку, он громко сопит. Так, что его слышат прячущиеся за деревьями люди. Быстрыми перебежками они ближе и ближе чёрными демонами приближаются к спящим славличам. Их тёмная кожа почти сливается с окружающей темнотой и только предательски белые глаза выдают их присутствие.
По- кошачьи быстро и ловко чернокожий раб появляется рядом со спящей Йоркой и оглядывается в сторону деревьев.