Стоящий там Надзиратель делает еле заметный знак и раб сильной ладонью зажимает девушке рот и тащит в кусты.
Проснувшаяся Йорка замирает от ужаса от смотрящих на неё белков глаз с красными прожилками. И даже если бы сейчас её отпустили, ужас настолько сковал её члены и челюсти, что она бы всё равно не смогла побежать или, тем более, закричать.
В кустах девушку запутывают верёвкой, вставляют в рот кляп и несут к стоящей у берега лодке.
И тут она понимает весь смысл ситуации и начинает отчаянно сопротивляться.
Неожиданно несущие её руки, словно устав от борьбы, бросают её на песок. Краем глаза Йорка видит, как появившийся ниоткуда исполин с хвостом на голове расшвыривает её обидчиков. Девушка быстро освобождается от верёвок и бросается бежать, на ходу вытаскивая кляп и оглядываясь на дерущихся.
Мощная фигура её спасителя точными ударами разбрасывает похитителей в разные стороны.
Один раб повержен, второй бежит прочь.
Свист летящего кинжала….
И через мгновенье он падает, заливая песок кровью из пробитого горла.
Исполин поворачивается в сторону убегающей Йорки:
–Эй! Постой! Не бойся меня!– разрезает мёртвую тишину мощный голос.
Но девушка, быстро обернувшись на его клич, уже скрывается в темноте спящего леса.
Ратибор бежит следом:
–Эй! Где ты? Ночью в лесу опасно одному!
Йорка замирает в кустах, прислушиваясь к шороху его ног.
Ратибор тихо идёт по лесу, проходит мимо кустов, где спряталась девушка, осматривается. Но в темноте ничего не видно и идти дальше в лес нет никакого смысла.
Йорка видит стоящую рядом с ней исполинскую фигуру незнакомца и со всей силы зажимает себе рот.
– Ну, как знаешь! Просить не буду! – оглянувшись вокруг ещё раз, Ратибор поворачивает обратно к реке, где уже мелькают факелы и раздаются крики разбуженных шумом людей.
Глава 8
Разбуженные грозными окриками, из своих юрт, громко зевая и переговариваясь, выходили тургары и шли к юрте каюма:
–Что за шум? Случилось чего? Эх, такой сон был! Жаль, не дали досмотреть. Только уснул, а тут опять, – недовольно бурчали прервавшие сон люди и удивлённо замолкали, увидев у главной юрты вооружённых воинов, охраняющих в неё вход.
–Касым, ты что ли?– узнав в одном из воинов своего сына, спросила женщина и вышла вперёд, но Касым тут же направил копьё в сторону матери и та, недоумённо остановившись, спросила:
– Ты чего это? Мать не признал?
Ничего не ответив, Касым принял первоначальную стойку и женщина, с опаской оглядываясь в его сторону, вернулась в толпу.
Хайна, выглядывающая из-за плеча отца, вытянула шею и увидела, вышедшего из юрты Теймура.
«Ой, не к добру это»,– горько подумала она и покачала головой.
Вернувшись из степи, заплаканная девушка не смогла утаить от отца правду и всё ему рассказала. И он был так зол на молодого тургара, так гневно ругался и кричал в его адрес, что на мгновенье Хайна даже пожалела, что не смогла придержать язык. Зная суровый нрав отца, девушка забоялась, как бы он не вызвал Теймура на бойбаши. Но, увидев его собирающегося к каюму, успокоилась: «Старый каюм мудр. Он примет правильное решение», – подумала девушка.
Однако сейчас её сердечко тревожно ныло, предчувствуя что-то нехорошее.
– Наш каюм умер, – расправив грудь, просто сказал Теймур и оглядел всех высокомерным взглядом.
Огорчённо переглядываясь, толпа тихо зашепталась:
– Умер. Скоро – то как. Болел сильно. Теперь – то что?
От толпы отсоединился один из Старейшин и, сделав шаг вперёд, заискивающе улыбаясь, обратился Теймуру, одновременно поворачиваясь и к своему народу:
–Надо бы выборы…
Но был прерван грозным окриком юноши:
–Их не будет!
Старейшина, слегка пригнувшись, отошёл назад.
«Надо бы приблизить его. Верный пёс будет», – быстро признав раболепную душонку мужчины, подумал, взглянув на него Теймур.
–Как не будет? Как это? – зашумела толпа. – Как же без каюма? И что теперь делать?
–Ты не можешь нам указывать!– раздался низкий голос и отец Хайны, младший Старейшина, расталкивая толпу, вышел вперёд, – ты не наш каюм, – смело посмотрев в глаза юноше, начал он.
«А этот может быть опасным», – решил Теймур и указал на него взглядом одному из воинов, который тут же вышел вперёд и направился к мужчине.
– И все прекрасно знают, что твой отец был… – продолжал в это время говорить Старейшина, однако точный удар закруглённого меча прервал его речь.
–Ахх, – выдохнула толпа, видя, как окровавленная голова, расставшись с телом и брызжа во все стороны кровью, покатилась по серой пыли, остановившись у ног Теймура, и стала смотреть на него широко раскрытыми, остекленевшими глазами.