–Я ж говорила, – перебивает Олесю одна из женщин, – а ты, оборотни, оборотни.
–Ну, вы чего, слушаете или как?– обижается девушка.
–Давай, давай, дальше.
Девушка интригующе смотрит на слушающих её славличанок:
– Ну вот, значит, я ей и кличу, брось ты её, ну, сорочку, ту, что уплыла. А она – в воду.
–Кто? Сорочка?– не поняла одна из женщин.
Девушка усмехается, будто думает: «Ну, и дуры же вы!» – а вслух отвечает:
– Да нет же, Йорка. А тут он, ну волк, который вроде вожак, что ли. Только на задних лапах. Хвать её.
Мимо разговаривающих женщин с обезумившими от горя глазами бежит, полный твёрдого желания, Койву. Женщины замолкают, смотрят ему в след и, тихо шепча, целуют и прикладывают три пальца ко лбу и груди.
–Ну вот, – заканчивает девушка, – на плечи взвалил и уволок.
–Так волк или оборотень? Уволок-то кто?– не унимаются женщины.
Девушка берёт корзину:
– А я почём знаю. Вроде волк, а может и оборотень. Меня рядом не было.
Глава 24
В лесной гористой местности начинались тропы, ведущие в южные земли, полные несметных богатств. Ещё в детстве Теймур с упоением слушал рассказы Учителя о высоких каменных пирамидах Дхалиба, украшенных замысловатыми барельефами и сверкающих от множества вкраплённых в них самоцветов, о диких животных с вытянутыми носами и огромными, свисающими ушами и маленьких смешных зверьках с человеческими лицами, скачущих по высоким деревьям. Слушал о подземных золотоносных рудниках и вероломных людях, населяющих этот ни с чем не сравнимый мир и миллионы раз представлял, как он, Теймур, пройдёт по каменной зале и золотой дождь миллиардами сверкающих капель покроет его прекрасное тело.
Но дорога туда должна быть долгой и опасной.
Но что такое время для того, кто решил стать властителем мира?
И что такое опасность для того, кто хотел стать непобедимым?
Очередной лишь способ доказать свою силу и бессмертие.
И Каюм-баши, собравший в своём войске несколько тысяч готовых на всё ради пригоршни золота тургар, двинулся на юг. Одновременно с ним десятки подготовленных групп вместе с Учителем отправились севернее, в западные земли ирков, исидов и славличей. Им предстояло пересечь Мёртвую пустошь, дикие леса и топи и выйти к землям, когда-то принадлежавшим их предкам.
Маячащие где-то в далеке богатства, воодушевляли армию завоевателей и спустя несколько недель они оказались у склонов зеленеющих гор. Никогда не видевшие ничего подобного, воины остановились и, замерев дыхание, задрали головы к небу, пытаясь рассмотреть уходящие в высь вершины, спрятанные в мохнатых шапках облаков. Привыкшие к жёстким пучкам ковыля да редким кустарникам, тургары с удивлением рассматривали кривые стволы деревьев с нанизанной на них густой зелёной листвой и тонкие стебли цветущих лиан с невообразимо красивыми яркими лепестками, собранными в пучок.
–Для Хатимы сорву, – Улумбек, привстав на стременах, потянул руку к одному из цветков и хотел было его уже сорвать, но в этот момент лепестки распахнулись и, обхватив открывшимся в нутри кольцом зубьев, сомкнулись на мужском запястье.
–А!– закричал мужчина, вылупив глаза.– Оно меня жрёт! Помогите!
Но все замерли, увидев, как, раздуваясь и смыкаясь, цветок затягивает руку Улумбека всё глубже и глубке.
–Ну! Чего вы стоите?– Орал несчастный, пытаясь выдернуть руку из засасывающего его растения. – А! Я же сдохну сейчас! О, моя несчастная Хатима, – крики боли переросли в полный отчаяния плач, и в этот момент над ожившей лианой мелькнуло стальное лезвие и зелёная липкая жижа брызнула из обрубленного стебля на окружающих. Несколько раз метнувшись в разные стороны, кусок лианы вдруг обмяк и обвис, а яркие лепестки посерели и сникли.
–Только ради Хатимы, – отъезжая, заметил спасший Улумбека тургарин.
–Вот спасибо тебе, – бормотал спасённый мужчина, сдирая с себя ненавистное растение, – век не забуду.
И, освободив руку из смертельной хватки, показал всем свою местами обсосанную до костей кисть.
–О, божешки ты мой, – присвистнул кто-то из толпы.
–Ничего себе, как прихватила!
–Засосала так, что Хатима отродясь и не делала!
И гулкий гогот раздался среди окружающих Улумбека воинов.
Просвистевшие стрелы застали в расплох смеющихся над товарищем тургар. Некоторые из них тут же замертво повисли на стременах, а другие, озабоченно вертя головами из стороны в сторону, пытались высмотреть врага.
Секундная тишина.
Свист.
Стальной дождь.
Падающие со своих лошадей люди.
–Щиты!– раздаётся возглас командующего.
И тут же, услышав хладнокровный приказ, начавшая было паниковать, пехота разбивается на группы и, подняв защиту, становиться непробиваемой, заслоняя собой выстроившихся за своими спинами конников.