Тонкий, еле ощутимый запах только что начавшего разлагаться мяса защекотал его волосатые ноздри и старик отвернул голову.
–Что это?– спросил он у подъехавшего к нему командира. – Эй! Посветите же, кто – нибудь!
Тут же возникший рядом с его лицом огонёк факела осветил наваленные в огромную кучу тела убитых накануне по приказу Теймура пленных. Слипшиеся волосы и выпученные в ужасе глаза, скривлённые мукой губы и посиневшие лица, торчащие непонятно как из всего этого месива руки и ноги…
Десяток вывернутых высушенных человеческих кож с обвисшими руками – рукавами крепились на всём этом месеве, закрывая добрую часть тел.
На них явно было что-то написано и Асан, прищурив глаза, поднёс факел к ним как можно ближе и, зажав пальцами нос, начал читать:
–Здесь ждёт тебя… смерть.
Тошнотворный ком подошёл к горлу брезгливого Асана прежде, чем он успел дочитать и понять.
–На…, Наза…, назад! – закричал он, захлёбываясь собственными рвотными массами, нисторгшимися из его чрева и, бросив факел прямо на гниющую кучу, повернул коня за узды.
–Назад, назад, отступаем!– тот час же подхватили его крик командиры, и вся эта плохо организованная свора мечтающих о воинской славе и богатстве людей в панике затопталась в разные стороны, натыкаясь друг на друга оскаленными мордами лошадей.
И в этот момент тысячи горящих стрел лавиной скатились со склонов горы, озаряя ярким пламенем ущелье, ставшее последним пристанищем для непокорных.
Почувствовав, как ослабли объятия Йорки и её руки, скользнув по груди Ратибора, исчезли в потоке воды, мужчина, бросив верёвку, бросился в бурный поток. Он видел, как река закружила девушку, унося всё дальше и дальше, и мысленно проклинал себя за мимолётную слабость, стоящую так дорого.
Спотыкаясь о камни и валуны, с верёвкой в руках бежал, готовый прийти в любую минуту на помощь, Кантимир и махал руками в сторону уходящей за горизонт реки.
Там, обтекаемый с двух сторон бурлящими потоками, виднелся небольшой островок с наваленными в кучу остатками деревьев и веток.
« Молюсь всем богам, хоть бы зацепил», – мысленно подумал Ратибор и, словно услышав его мольбы, холщовый подол рубахи цепляется за сухую корчагу, торчащую из воды, и ватное тело девушки застревает в беспорядочной куче кустов.
Ещё несколько взмахов рук по воде и мужчина оказывается рядом с качающемся в грязной от лесного мусора воде телом девушки. Схватив за плечи, Ратибор вытаскивает её на сухую поверхность и, разжав побледневшие губы, прочищает пальцами рот и кладёт животом лицом вниз на своё колено.
При каждом надавливании мощными руками на тело Йорки, её голова резко подкидывается кверху, взмахивая мокрыми паклями светлых волос, а затем беспомощно падает в низ, погружая локоны в жидкое месиво утоптанной грязи.
Сильные и ритмичные движения рук.
Ещё немного, ещё чуть – чуть…
Мощная струя выплеснутой из лёгких воды…
Монотонная работа рук и колена…
Колено – рука…
Рука – колено…
Остатки жижи выливаются из изнурённого тела и растекаются по насытившейся влагой земле.
Перевернув девушку на спину, Ратибор наклоняется над ней.
Глубокий вздох – и крепкие губы мужчины выдыхают живительный воздух в лёгкие Йорки.
Ещё раз, ещё…
Совсем недавно он так мечтал о её губах, а теперь…
Ещё одна струя воздуха мощным потоком пробивает лёгкие девушки и она, разрываемая глубоким кашлем, открывает глаза.
Мужчина бережно садит её на землю и, ласково гладя слипшиеся от воды и мусора волосы, обнимает трясущееся тело девушки и тихо шепчет:
– Как же ты меня напугала, милая. Никогда, слышишь? Никогда мне не было так страшно.
И, сняв с себя мохнатую куртку, он укутывает дрожащее от холодной воды тело и крепко прижимает к своему горячему от любви торсу.
После того, как Теймур одержал победу над Юкумаем, не потеряв ни одного из своих воинов, слава о нём, как о великом и могущественном предводителе разнеслась по всей степи. А слухи о том, что после победы он полностью разграбил и уничтожил южный Дхалиб, принесли в степь небывалый до этого страх. И потянулись к Теймуру с дорогими подарками каюмы со всей степи, принося клятвы верности и вечной покорности. Кто-то из страха быть убиенным, кто-то из уважения к его силе и мудрости, кто-то… Были и те, кто не боялся и не уважал, но был настолько умён, что быстро смекнул, что лучше уж по доброй воли прийти, чем потом локти кусать, которых может и не быть.
И чем больше становилось лебезящих перед ним подданных, тем чаще молодой каюм вспоминал слова Учителя: « Не верь никому. Помни, даже самый верный друг в один миг может превратиться в злейшего врага».