С боковой дорожки вышла троица девушек моего возраста и пристроилась метрах в десяти впереди. Я неосознанно замедлил шаг. Сердцебиение участилось, дыхание потяжелело. Собрав волю в кулак, я предотвратил начинающийся приступ, но все равно пришлось остановиться и перевести дух.
Опять. Это произошло в очередной раз. Пусть теперь я мог бороться с приступами куда больше, сами они никуда не делись. Я взглянул на небо и вздохнул. Умом я понимал, что с этим надо что-то делать. В конце концов до окончания школы оставалось всего ничего. Я уже давно не маленький мальчик. Если я не смогу справиться с приступами, не факт, что получится жить нормальной жизнью. А я, как и любой человек, хотел создать семью. Но между ней и мной лежало прошлое, которое я должен был преодолеть.
Я снова вздохнул и двинулся дальше. Сделал круг по парку, потом еще один, но зигзагом, и лишь затем повернул к дому. Проведя на улице три часа, я уже подмерз и потому мечтал очутиться в тепле. Выйдя из парка, я натолкнулся на Риту, которая ушла по делам еще до меня. В руке она держала пакет с продуктами.
— О, Юта. Гуляешь, что ли?
— Ага. Точнее, уже заканчиваю.
— Тогда, может, проедешь со мной до банка? Это много времени не займет. Потом вместе домой вернемся.
— Почему бы и нет. Давай я понесу пакет.
Мы пошли на остановку и сели на автобус. Проехать надо было всего лишь пять остановок. Как и говорила Рита, надолго в банке она не задержалась — только закрыла карточку. А на обратном пути мне снова пришлось проявить выдержку. На одной из остановок в транспорт зашла большая группа студенток. Сразу стало тесно, и я в итоге почти со всех сторон оказался прижат девушками — только спину подпирала Рита.
Это было чересчур. Я почувствовал, как на меня накатывает приступ, зажмурил глаза и начал про себя заниматься самовнушением. От чрезмерного напряжения я сжал кулаки, даже кожа на них побелела. Рита мельком глянула на меня, но промолчала. Не знаю, заметила ли она мое состояние и что подумала. Кое-как я уменьшил ощущения от приступа как минимум вдвое, и тут мы подъехали к нашей остановке. Я чуть ли не упал на колени и не взмолился от радости. На улице я пришел в себя, хотя метров двести прошел медленно.
После обеда я думал опять пойти почитать, но меня удержала Рита.
— Юта, надо поговорить.
Я недоуменно склонил голову, Вика тоже смотрела с удивлением. Но серьезный взгляд девушки показывал, что разговор будет серьезным.
Мы прошли в большую комнату и сели на диван: я по центру, а сестры по бокам. Мне было интересно, о чем хочет поговорить Рита, но ее вопрос оказался неожиданным:
— Юта, что с тобой происходит?
— Э-э?
— Я же вижу, что с тобой что-то творится.
— В смысле?
— Не придуривайся, Юта! — чуть прикрикнула Рита, а затем вздохнула. — Мне сказать конкретнее? С самого нашего знакомства ты ведешь себя странно. И это происходит в присутствии девушек.
Я замолчал. К такой теме я был не готов. Я чувствовал, что рано или поздно кто-то из сестер заметит, но в душе не хотел этого. И уж тем более сейчас. Но, видимо, от судьбы не убежать.
— Ты ведь тоже это поняла, да, Вик?
Девочка кивнула.
— Да, я видела, что иногда он вел себя чудно, но, честно говоря, не особо придавала этому значения.
— Видишь, Юта, Вика тоже это поняла. Расскажи нам, что происходит.
Я продолжал молчать. Не хочу это ворошить, совершенно не хочу. Тем более рассказывать девушкам. Ведь они, они…
— Юта.
Рита мягко взяла меня за руку и заглянула в глаза.
— Доверься нам.
Меня буквально терзало изнутри. Я хотел наконец выплеснуть эту боль из себя и одновременно не хотел. И… девушки…
Я взглянул на Риту, которая смотрела ласковым взглядом, на обеспокоенную Вику… и понял, что не в силах им противиться. Сердце подсказывало, что сестрам я могу рассказать все, что душе угодно, без утайки.
— Ладно…
Рита и Вика радостно улыбнулись и придвинулись поближе. Я глубоко вздохнул пару раз и начал:
— Знаете, по правде говоря, раньше я был полным засранцем. В средней школе я считался этаким крутым парнем-красавчиком. Соответственно мнил себя самым важным из всех и ставил номером один во всем. Разумеется, на людях я вел себя прилежно: красивая улыбка, благодушие, много юмора и в целом располагающее поведение. Поэтому девчонки были от меня без ума.
Я сделал паузу и снова глубоко вздохнул.
— Не перенапрягай себя, — тихо сказала Вика.
Я слабо улыбнулся, кивнул и продолжил:
— Но самое ужасное заключалось в том, что мне было наплевать. На всех. На своих якобы друзей — их я считал неудачниками, на девушек, что признавались мне в любви, — их я презирал. В особенности мое наплевательское отношение шло именно к девушкам, я их ни в грош не ставил. Просто пользовался некоторое время, а потом бросал, как надоевшую игрушку.