Жива чуть помялась, а потом ответила:
— Да, мы бессильны что-либо сделать. А все потому, что Радогоста может победить только человек.
— Но как? — задал я логичный вопрос. — Мы слабы. Уж тем более по сравнению с богом. Как мы сможем его победить?
— С помощью тех вещей, что вы добыли на заданиях. Все это время вы собирали оружия, способные повергнуть бога. Браслеты Велеса, кулон жар-птицы, шляпа и талисман Бабы-Яги, клык оборотня и две части копья Даждьбога.
— Вот как, — кивнула Рита. — Понятно, почему просят нас. Но есть один важный вопрос. — Девушка пристально взглянула на богиню. — Почему именно мы? В мире полно людей. Что, если бы мы отказались?
— Тогда бы Радогост устроил хаос. Все не так просто. Не каждый человек подойдет, есть определенные условия. Если позволите, я не буду их озвучивать, это не особо важно. Словом, вы отлично под них подходите. И если бы вы отказались, мы бы потратили немало времени, чтобы найти замену, и неизвестно, нашли бы ее вообще и договорились бы. За этот период могло произойти непоправимое для мира.
— Вот как.
— На самом деле это чудо, что я наткнулась на вас, еще и столь быстро. Потому поспешила сделать вам предложение.
— Но… ты понимаешь, что использовала нас? — тихо сказала Вика. — Понимаешь, какой удар нанесла Юте?
Я чуть потупился. Несмотря на жесткие слова, она была права. Я надеялся вернуться домой, поверил в слова богини, что предложила помощь, и упорно для этого трудился, но в итоге передо мной появилась грандиозная и непреодолимая стена, которой и быть не должно.
— Да, понимаю, — печально улыбнулась Жива. — И прошу за это прощения. Но у меня не было выбора. До того часа, как Радогост начнет действовать, оставалось не так много, потому я сыграла на ваших желаниях.
— Как это низко.
— Я не буду отрицать, — согласилась Жива со словами девочки. — Но когда цена проблемы высока, в ход идет все. Кто знает, что еще может прийти Радогосту в голову, если его не остановить. К тому же… — Она сглотнула. — К тому же у меня есть личные причины. Радогост мой близкий друг, и если есть хоть малая вероятность, что после поражения он станет прежним, я готова сделать что угодно. Я хочу помочь ему.
Не скажу, что не понимал ее. У всех есть близкие люди, о которых ты хочешь заботиться. И если они попадают в беду, ты желаешь им помочь. Может, я и чувствовал некоторую долю обиды за обман, но понимал, что Жива сделал это не со зла. Она старалась изо всех сил, а значит, следовало постараться и мне. А еще я понял, что у меня появилась нешуточная мотивация — если сейчас устроят разруху в мире, мне некуда будет возвращаться.
— Что ж, я все понял. Раз все катится к чертям, надо это остановить. В конце концов, мы тоже попадем под удар, хотим мы того или нет.
— Юта? — удивилась Вика.
— Но мне интересно вот что: почему оружие собирали мы? Ведь было бы куда проще собрать вам, богам, а потом уже договариваться с нами.
— Честно говоря, в этом надо винить самого Радогоста, — сказала Жива. — Очень давно он, предполагая, наверное, что с ним что-то может случится, собрал те вещи, которые вместе смогут с ним справится, а затем разбросал по разным местам. Но почему-то они активизируются только тогда, когда их соберешь в определенной последовательности. И только когда собирает человек. Сколько я его ни спрашивала, почему так, он не ответил, так что я не знаю причин.
— Ясно, — кивнул я.
— Юта, — позвала меня Рита.
— М?
— Ты уверен?
Не стоило и говорить, что она этим имеет в виду, и так ясно.
— Да. Абсолютно.
Девушка немного помолчала, а затем кивнула:
— Хорошо. Тогда сделаем это.
— Р-Рита?
— Ты тоже, Вика.
— Да куда уж я денусь…
— Кстати, — снова повернулась к богине Рита, — А как мы будем сражаться? Из нас троих хоть какие-то боевые навыки есть только у меня.
— Когда оружие активизируется, вам автоматически будут даны знания, как им пользоваться. По сути, вы в один миг станете профессионалами.
— Ясно, тогда ладно.
— Сейчас мы можем надеяться лишь на вас. Но кое в чем все-таки поможем — изолируем кусок территории, чтобы вы могли сражаться, не думая о последствиях для мира. Когда все закончится, те разрушения, которые будут, исчезнут, и все вернется в норму.
— Сколько осталось? — спросил я.
— По нашим прикидкам, около недели.
— И что дальше? Ждать?
— Больше нечего, кроме этого.