И только вожак, озлобленный неудачей и поражением с торчащими из его спины парой тонких деревянных стержней, увенчанных рябыми перьями, всё ещё злобно, но уже обессилено, тянул подол разорванной юбки бывшей жертвы..
Вышедший на поляну Ратибор спокойно подошёл к не обращающему на него внимание животному и, присев на одно колено, схватил мощными руками его челюсть и нос и резко развёл в разные стороны, разрывая мохнатую морду.
Вытирая окровавленные руки, он из-подлобья посмотрел на обессиленно упавшую на его грудь Йорку, и, словно снова боясь обидеть её, нерешительно замер с полу-поднятыми, готовыми обнять девушку, руками.
«Пусть хоть не любимый, чужой, но человек»!– обессиленно подумала Йорка, прикрыв глаза.
–Зачем ты ушла?– тихо спросил мужчина, неуверенно дотрагиваясь до её головы и вдыхая ещё сохранившийся каким-то чудом аромат полевых трав.
«Действительно, зачем?– подумала девушка. – Надо же было быть такой опрометчивой. Одна. Ночью в лесу. Дура»!
Не зная, что ответить, славличанка посмотрела на него такими молящими глазами, что молодой охотник замолчал, не зная, что сказать, и просто взял её на руки, оставляя на холщовой одежде кровавые следы.
В тот момент, когда Йорка покинула его жилище, словно почувствовав что – то, Ратибор открыл глаза и осмотрелся.
На его груди тихо спала Кайра.
Огонь почти погас.
Йорка…
Мужчина посмотрел на неубранную пустую постель в дальнем углу и тут же сон как рукой сняло с него.
«Йорка?»
Ратибор, грубо скинув с себя руки Кайры, подскочил и бросился к холодному ложе.
Никого.
За его спиной раздался тихий шорох и мужчина обернулся.
Вставшая с постели обнажённая Кайра ласково положила руку на его плечо:
– Её нет.
И, видя недоумевающий взгляд любимого, пояснила:
– Она ушла. Я отпустила её.
Сильный удар ладони по её лицу оставил широкую красную полосу от пальцев.
Женщина пошатнулась, но устояла и, потирая рукой щёку, прокричала мужчине в самое лицо:
–Зачем она тебе? Если есть я? Ведь ты же хочешь меня? Я поняла это …
Ещё один удар в самые губы не дал ей договорить. Тонкая струйка крови алым ручейком потекла по загорелому лицу.
–Дура, – тихо ответил Ратибор и, быстро надев штаны и куртку, взял в руки лук, колчан и вышел на улицу.
Бывалому охотнику ничего не стоило отыскать следы беглянки, и вскоре он увидел девушку, окружённую на поляне стаей кровожадных зверей.
Несколько метких выстрелов – и враг повержен.
Разбит.
Уничтожен.
Но ждёт ли награда победителя?
Нет, он не думал о ней, расстреливая клыкастые морды.
Не думал о награде, разрывая свирепую пасть.
Не думал…
И когда нёс её на руках домой, бережно отводя ветки от её лица, другие мысли заботили его.
Мысли.
О чём же он думал?
О том, что хочет видеть её глаза, волосы, руки, сердито сжатые губки. Что просто хочет видеть её, измотавшую его душу красавицу. И всё. Больше ничего. Просто видеть и быть рядом. Без всяких обязательств и намерений. Ну, конечно, если она сама не захочет чего – то большего.
А она?
Какие мысли терзают её милую головку?
Почему он спас её? Так унизившую его перед всем племенем?
Мог бы и не идти, а оставаться с той дикой красавицей.
Неужели?..
Может быть, его чувства действительно так сильны, а он сам и не такой уж и плохой парень?
Да.
Наверное, нужно его отблагодарить.
Но как?
Фу, глупая.
Разве ты не знаешь, чего он хочет больше всего?
– Не делай так больше, – тихо просит Ратибор девушку, бережно укладывая на постель и, неожиданно чувствуя нежное прикосновение её руки на своей щеке, тут же понимает причину этого поведения:
–Если ты… Если … Я не хочу благодарности от тебя, – изнывая от желания, отстраняется от неё мужчина.
– Я знаю, – улыбается Йорка и обвивает его шею рукой.
Как тогда, увидев его, растерзанного медведем в лесу, она снова почувствовала то непреодолимое желание узнать его. Тянущая теплота у её лона приятной волной растеклась по всему животу. Ей вдруг захотелось почувствовать его сильные руки, ласкающие её тело, его жаркое дыхание, обжигающее её лицо, его…
Покраснев от вдруг посетивших её мыслей, девушка опустила глаза.
Но он, нежно приподняв её за подбородок, поймал взгляд её безумно красивых глаз и почувствовал своё бешено колотящееся, готовое вырваться из груди наружу, сердце.
– Я не хочу благодарности, – отпустил он её лицо. – Я хочу любви, – страстно зашептал мужчина, обдавая её лицо горячим дыханием, и, еле сдерживая желание, поднялся и, отвернувшись, отошёл в сторону.