Март съехал, как с горки. Лумис уже стоял возле Берта, ухватив себя за подбородок. Ли покачал головой.
– Вытащить бы, – сказал Лумис, – а исцелить есть чем. Удивительно хорошо управились. Вы молодцы.
Своих заслуг он справедливо не видел. Берт болезненно морщился. Кровь заливала его лицо, но это была поверхностная рана, наверное, осколком камня зацепило.
Они начали подпихивать под тушу все, что попадалось под руку, чтобы хоть немного перевалить ее на другой бок, и после долгих трудов это получилось. Ли подхватил Берта подмышки и так рванул, что тот заорал не своим голосом и потерял сознание. А Ли шмякнулся на мягкое место. Вытащил!
Март без сил опустился на пол, усеянный каменным крошевом, забрызганный розовой кровью чудовища. Лумис доставал склянку с зельем.
– Посмотри вокруг, Ли, – скомандовал он, – тут должны быть сундуки. И не один, А в них должны быть зелья. Просто не может не быть.
Ли кивнул и отправился вдоль стен. Март следил за ним, стараясь держать глаза вместе. Он смертельно устал, адски болела рука, больше всего хотелось лечь и поспать.
Хвост дернулся, словно в последней судороге, и едва не перерубил Ли пополам. Эльфа отмело к противоположной стене, ударило о нее, он упал и не попытался встать, Март даже не понял, как оказался рядом. Ли смотрел на него расширенными глазами.
– Хреново, – тихо сказал он. – Похоже, он мне за все отомстил. Позвоночник…
– Лумис! – крикнул Март, но Лумис уже был рядом. Он при нужде тоже умел быстро бегать.
– Мать твою! – выругался он, и Март, никак не чуравшийся непристойностей, даже притих – вот уж мать поминать было самым страшным ругательством. Лумис влил в рот Ли содержимое двух оставшихся склянок и только тогда сел рядом. – Ффуу, успел. Успокойся, Март, теперь он не умрет. Мы найдем еще зелья. Эх, жаль, купить его здесь негде. А вот тебе придется терпеть. Нечем… То есть имеются у меня некоторые снадобья, еда кое-какая… Поможет тебе продержаться некоторое время. Но, в общем… неважные дела. Этого чучела тут быть не должно, рановато… Против него другое оружие надо, вот в чем дело, а такое оружие будет дальше. Ну ничего. Я сейчас пороюсь в сундуках, авось…
– Хвоста берегись.
– Да умер он уже, – отмахнулся Лумис и попер не вдоль стеночек, а наискосок и, конечно, получил хвостом, как Ли, и даже отлетел прямо к ним. Голубые глаза были исполнены удивления… и угасания. – Надо же…
Март, заприметив сундук, бросился к нему, не выпуская из виду чудовище. Сундук был полон, и Март потратил драгоценные мгновения, выбрасывая из него оружие, доспехи, непонятные предметы. Скляночка была одна.
– Дай мне, – потребовал Лумис. – Дай, иначе я не успею сохраниться! Иначе придется проходить последний уровень сначала, от постоялого двора, а вы ранены все, у вас не получится второй раз даже дойти до этого гада…
– У тебя же режим бога, – пролепетал Март, разрываясь между безжизненным лицом Ли и угасающим взглядом Лумиса.
– Я и не умру! Вы умрете!
Наверное, он хотел рявкнуть, но сил уже не оставалось, и он прошептал, и все равно Март послушался приказа. Не стоит спорить, когда ввязываешься в Игры богов. Он выдернул пробку и выплеснул зелье в приоткрытый рот Лумиса. А если поздно?
Лумис вздохнул.
– Успеваю. Подождите, я перезагружусь. Приду. Ждите. Просто ждите.
И его никак не тщедушное тело начало таять, как льдинка в костре. Март благоговейно смотрел на пустое место, где только что лежал их предводитель. Застонал Ли.
– Что там у вас? – услышал Март. Берт, подтягиваясь на руках, полз по направлению к ним, благоразумно держась стен. Чудище не шевелилось. Берт сел на пол, прислонился к стене и перевел дыхание. – Где Лумис?
– Я не знаю. Исчез. Велел ждать.
– Значит, будем ждать… Все равно мы не бойцы. Ли тяжело ранен?
– Позвоночник сломал. Лумис отдал ему последнее зелье.
Берт покачал головой.
– Плохо. Для тяжелой раны надо не менее трех склянок, а одну он успел дать мне.
– Он вернется, – полусказал-полуспросил Март.
– Вернется, – куда более уверенно согласился Берт. – Ты тоже ранен. Снимай куртку. Раз нет зелий, обойдемся перевязкой.
Кряхтя от острой боли, Март кое-как стянул куртку. Берт разорвал его рубашку и туго перетянул плечо. Март два раза ненадолго терял сознание. Опять ключица сломана.
Потом усталость все же взяла свое, и он заснул, даже не подумав о том, что кто-то должен присматривать за чудовищем. Кто его знает, оживет – и проголодается. А с другой стороны – ну и оживет. Берт не может встать, Март не может драться, Ли вообще без сознания. Первое, второе и третье. Суп, картошка с луком и компот. Как же Март любил компот! С детства, когда по праздникам мать подолгу кипятила сушеные фрукты и ягоды, добавляла пару ложек меда или сахара… Пить было так вкусно, но еще вкуснее было вылавливать маленькой ложечкой разбухшие вишенки и виноградинки, кусочки груш, пластики яблок, целые абрикосины…
Когда он проснулся, ничего не изменилось. Неровно дышал Ли – но дышал, дремал Берт. Рука болела отчаянно, даже не рука, вся левая половина тела, но Март заставил себя встать и пойти, пошатываясь, вдоль стен. Лумис говорил, что здесь должно быть несколько сундуков.
Он нашел два заколоченных ящика, три смоленых бочки, четыре полусгнивших сундучка и большой разукрашенный ларь. Ни ящики, ни бочки открыть ему не удалось – сил не хватило отодрать доски и сбить обручи; в сундучках не было зелий, но были куски сушеного мяса, хлеб и вяленая рыба. Кроме того, он отыскал бочонок с сидром и прикатил его пинками. У Берта руки целы, он сумеет открыть. Поесть надо. И как же хочется пить! Сны о компоте только усилили жажду. Марту казалось, что у него пересохло все внутри, до кишок.
Пить получалось только с руки – снаряжение все осталось у входа в руины, а здесь ничего подобного не было. Сидр был кислый, дешевый, зато мокрый, и Берт пил его с куда большим удовольствием, чем накануне приличное вино в гостинице. Март влил несколько пригоршней в рот Ли, и тот глотал, хотя и не спешил приходить в себя. А может, это и к лучшему, ведь ему ужасно больно.
Самому Марту после еды стало лучше, даже, кажется, боль приутихла, силы появились. Повеселел и Берт. Когда Ли открыл наконец глаза, они покормили и его, засовывая ему в рот маленькие кусочки размоченного в вине мяса и хлеб.
– Успокойся, – сказал Ли знакомым ровным тоном, – терпимо. Я чувствую тело, но не могу им владеть. И боюсь, телу настоятельно требуется избавиться от излишков жидкости… не хотелось бы в штаны. Кто-нибудь готов мне помочь?
Время тянулось, как и полагается в ожидании. Когда идешь куда-то час, этого часа не замечаешь, но когда приходится ждать, час становится бесконечным. А они ждали гораздо дольше. Запах мочи уже не раздражал. Март отходил по нужде, Берт отползал, но перетаскивать Ли они боялись, только переворачивали его на бок. Пол здесь был неровный, и все стекало, так что лежал Ли не в собственной луже, но рядом с ней. Впрочем, после нескольких месяцев в тюрьме хартингов им ли переживать по поводу запахов.
Лумис появился не так как исчез. То есть появился-то он, может, и так же, да они не видели. Он вывернул из-за монстра, на сей раз стараясь держаться поближе к стенам и подошел, сияя улыбкой.
– Ничего, что я так долго? Пришлось вернуться в самое начало, чтоб зелий набрать… Я сохраниться успел, так что нормально получилось, меня там всего один раз убили. Как вы тут? О, еду нашли и вино… Отлично. Немного здоровья прибавляет. Как дела, Ли?
– Не лучшим образом, – признался Ли. – От вашего зелья не отказался бы.
– Пять штук, – похвастал Лумис, выкладывая скляночки, – но, увы, только малые, одна средняя. Полного излечения не получится. Надо поделить…
– Начни с Ли, – сказал Март. – Потом Берт. Я ходить могу, а они нет.
Лумис согласно кивнул. Зелья он давал постепенно: посмотрит, как действует, и следующую. Ли встал после третьей. Берт после второй. Марту досталась последняя, маленькая, но и после нее он почувствовал, как отступает боль. Если они не отыщут еще скляночек, плечо будет вести себя так, словно Март сломал его две-три недели назад, а потом очень хорошо лечился. Скверно, что на эти две недели он, считай, не боец, но, может, у Лумиса хватит ума не бросать его на очередного урода…