Открылась дверь. Афродита подняла глаза, охваченная глупой надеждой, что это Аполлон, но увидела всего лишь Эроса.
— О, это ты? — проговорила она.
— Мама, ты в порядке? — опросив Эрос..
— Ну конечно, я в порядке, — ответила Афродита, еще быстрее складывая вещи.
Эрос сел на хвост кровати-лебедя. На нем была невыглаженная рубашка, сегодня его волос явно не касалась расческа.
— Мама, ты не должна терять надежду, — сказал он.
— Ничего я не теряю, — сердито проговорила Афродита. — Кто говорит, что я теряю надежду? Я просто готовлюсь к худшему.
С этими словами она засунула в сапоги до бедер стопку нижнего белья и положила их на дно очередного чемодана.
— С Аполлоном все будет хорошо, — сказал Эрос. — Артемида отыщет его.
— Ясное дело, что отыщет, — согласилась. Афродита. — Артемида — великая охотница. Она отыщет что угодно.
— Как жаль, что она выбежала из дому, не сказав, куда направляется!
— Я уверена, у нее были на то свои причины… Пожалуйста, достань из-под кровати одну из коробок с секс-игрушками.
Эрос заглянул под кровать и вытащил один из двух одинаковых прозрачных ящиков.
— Так с тобой точно все хорошо? — спросил он.
— Точно, — ответила Афродита, высыпая все содержимое ящика в чемодан.
— И ты полна надежды?
— Переполнена ею.
Должно быть, во время падения включился один из вибраторов: чемодан зажужжал и задрожал. Афродита стала рыться в нем, отыскивая виновника шума.
— Дело в том… — начал Эрос.
— В чем же дело? Ага, вот он!
Афродита наконец выключила непокорное устройство.
— Дело в том, — повторил Эрос, — что я, как бы это сказать, уже почти потерял надежду.
Афродита положила вибратор:
— Что-что? Эрос, ну почему ты не сказал это сразу?
Отставив чемодан, она села на кровати рядом с сыном и прижала его голову к плечу.
— Сынок, ты же знаешь, что все будет хорошо, — проговорила она.
— Но ведь ты тоже собираешь вещи, — заметил Эрос.
— Дорогой, я — совсем другое дело, — ответила Афродита. — Любой другой на моем месте был бы счастлив бежать в чем есть, но многие из этих вещей — эксклюзивные. Если я собираю вещи, это еще не значит, что нам надо готовиться к отъезду — я просто хочу быть ко всему готовой, вот и все. И я всего лишь приземленная стерва — это известно всем. Зачем брать с меня пример? Кстати, никому не рассказывай, что я тебя обнимала.
— Хорошо, — сказал Эрос ей в ключицу. — Но знаешь, мама, я думаю, что на этот раз все не обойдется. В прошлом ничего подобного не происходило. Аполлон нужен нам: мы не сможем без него.
— Мы все друг другу нужны. Я нужна для того, чтобы мы хорошо выглядели: так смертным есть к чему стремиться. Артемида нужна, чтобы шляться бог знает где — тогда смертным кажется, что она занята делом. А ты нужен нам для веры.
— Но я ни во что не верю! — заявил Эрос.
— Если ты не веришь, то все мы — и подавно, — сказала Афродита. — Столько богов не было в доме со времени последнего юбилея Зевса, и вот они все бегают по зданию, как безголовые куры. О боже, какая ужасная мысль! Они бегают, как сперматозоиды в поисках яйцеклетки, а ведь ты единственный, у кого есть какой-никакой опыт в этой области — ты один умеешь верить в выдумку. Поэтому выходи в коридор и начинай уговаривать всех встречных, что мы отыщем Аполлона и все пойдет как надо. Это поможет нам занять всех до тех пор, пока…
— До каких пор, мама?
— До тех пор, пока все не образуется или я не буду готова к отъезду. Эрос, мы же боги. Мы что-нибудь придумаем, даже если эта задумка придется нам не по душе. Так было всегда.
Эрос расправил плечи и кивнул.
— Да, ты права, — произнес он.
Сразу после этого дверь открылась, и вошел Гермес.
— А что, в этом доме больше не стучат перед тем, как войти? — пробурчала Афродита.
— Пойдемте-ка все вниз, — сказал Гермес. — Мне только что звонила Артемида.
39
Обратный путь выдался невеселым. Получив назад все, о чем она могла мечтать, Элис теперь с ужасом думала о том, что ей придется вновь потерять все это. В соответствии с прецедентом, установленным Орфеем, Нила заставили идти впереди и предупредили, что если он хоть раз оглянется и посмотрит на нее, ее навсегда отошлют назад в нижний мир. Поэтому всю первую половину дороги — от дворца Аида и Персефоны до подземной станции, с которой отправлялись поезда в мир мертвых, — Элис почти ничего не говорила, лишь иногда произносила «Я здесь». Она боялась, что, если они разговорятся, Нил обо всем забудет и посмотрит на нее. Вместо этого Элис не сводила глаз с его затылка — любимого затылка. Ее взгляду открывались темные волосы над гладко выбритой розовой шеей, покрытой веснушками, а ниже — голубой халат, накинутый, как это ни странно, поверх свитера и спортивных штанов.