— Что ты такое несёшь? — она попятилась вслед за тем, как я двинулся на неё.
— Ты с ней заодно, поэтому не дала мне её прикончить. Сука! После всего, что я для тебя сделал, ты снюхалась с этой тварью?!
— Я ни с кем не снюхалась! Успокойся уже! Что с тобой?
Я окинул её оценивающим взглядом и усмехнулся.
— Хм… Докажи.
— Как? — отвечать не требовалось, картинка в моём сознании говорила сама за себя, и она её прочла. И попятилась. — Я не дам тебе сделать это со мной второй раз.
— Тогда придётся не спрашивать твоего мнения. Я тебе приказываю, иди к столу, ложись на него и спускай штаны.
В её глазах что-то мелькнуло, нечто быстрое и едва уловимое. А затем мелко затрясло, когда она начала сопротивляться моему прямому приказу. Что ж, ей же хуже.
— Ама! За Адилларой! Скорей!
— Сейчас!
Вторая рванула к двери.
— Куда?! — эти сучки смеют идти против моей воли! Вопреки мне же! Возле лица что-то блеснуло, но я без труда увернулся. Метательный нож вонзился в дверь сразу за тем, как Амалия выскочила за порог. И пущен он был с такой силой, что дверь закрылась. Что ж, тогда всё упрощается — с двумя сразу я бы не справился. — Решила пойти против хозяина? Придётся преподать тебе урок послушания…
Дзинсая не ответила, только подобралась вся, медленно кружа, держа дистанцию. Я резко скакнул ей за спину и провёл удушающий, но она тут же ударила локтем в нагрудник и перебросила меня через спину.
Я встал и неспешно пошёл на неё. Овердрайв ещё действовал, так что, я был сильнее неё, быстрее и выносливее. И мог предугадать почти любой её шаг. И только её опыт, выучка и навыки позволяли ей раз за разом ускользать от меня.
Когда я рванул вперёд, раскинув руки, чтобы взять её в захват, она применила Таль`Дзетро, оказавшись у меня за спиной и ударив по голове. Я крутанулся, метя рукой ей в голову, но она поднырнула под мою руку и ударила снизу-вверх мне в челюсть, заставив пошатнуться и отступить на шаг назад. Следом последовал прямой удар ногой, но я сумел его перехватить, рванул её ногу на себя, но она оттолкнулась второй ногой и ею же приложила меня сбоку по голове.
Я упал на колено, а она снова ушла у меня из рук.
Этот бой шёл на равных. Я заметил, что мои движения, пусть и усиленные способностью, всё равно медленнее, чем могли быть. Но с этим я разберусь потом, когда хорошенько отымею эту дрянь. Мне удалось однажды схватить её за ногу и приложить об пол, но уже через секунду она ударила меня под колено, потом в голову и снова ушла. А когда я всё же сумел её схватить, дотащил к столу и прижал к нему, она повела корпусом, отчего моя рука соскользнула, резко разогнулась, ударив меня затылком в нос, — шлем я убрал, думая, что уже победил, — локтем в грудь и туда же ногой с разворота.
Я уже бросился в новую атаку, но в комнату вбежали Ама вместе со светлой богиней.
— Олег! — закричала последняя, и моё сознание заполнил Свет…
… Сквозь белую пелену не было ничего видно. И не слышно. Она словно поглощала все звуки. Но постепенно, сквозь неё стали прорисовываться контуры, штрихи, полосы. Ещё через какое-то время я смог понять, что лежу на спине, глядя в потолок, и едва дышу, захлёбываясь воздухом. Тело не слушалось, накатила такая усталость, что я и пальцем пошевелить не мог, только судорожно глотать воздух, проталкивая его в лёгкие.
Кто-то аккуратно приподнял меня и начал что-то вливать в рот. Я судорожно глотал, кашляя, едва не захлёбываясь, но с каждым глотком мне становилось лучше, пока я не смог сесть и осмотреться.
Комната была разгромлена. У шкафа были проломлены дверцы, почти вся мебель, кроме кроватей и одного стола, была переломана, окно разбито, ставни выломаны, а в углу лежало тело мёртвого Ирбиса.
Ирбис! Мой верный зверь! Был убит!
Только теперь я осознал, что произошло. Перевёл взгляд на сидевшую возле стены на полу Дзинсаю, глядевшую на меня с открытой ненавистью и злобой, и моя душа дрогнула. И даже тёмные капли на досках пола, оставшиеся от въевшейся в них жидкости, вытекшей из глаз Шанаратрис, не приносили никакой радости.
Что я натворил? Что я пытался натворить?
Меня поддерживала Амалия без маскировки, поднося мне термосок с питательной жидкостью.
А возле разбитого окна стояла Милосердная и с упрёком молча глядела на меня.
— Скажи мне, Олежа, — начала она говорить, дождавшись, когда я всё выпью и немного оклемаюсь, — зачем ты это сделал?
— Я хотел наказать тёмную за…
— Я не про то, — перебила меня богиня. — Зачем ты усилил её метку?
— Мне заблокировали овердрайв, таким образом я снял блокировку.
— Эта способность так для тебя важна, что ты решил поступиться собственными принципами, личностью, дружбой, с таким трудом завоёванным доверием подруг, человечностью, наконец?
— Я… Не знал, что так будет, — я отвёл взгляд. Не мог на неё смотреть. И на Дзи тоже.
— Но ты мог, хотя бы, посоветоваться со мной?
— Мог… Я сглупил, поступил импульсивно. Меня просто разозлило, что меня решили мощного подспорья самовольно, ничего мне не сказав, прикрывшись травмами, нанесёнными дымноглазой…
— Думаешь, это тебя оправдывает?
— Нет… Я… Не знаю, что на меня нашло. Её слова… Она…
— Она всего лишь обратила твою тёмную сторону против тебя же. Она у всех есть, без исключения, и только от тебя зависит, поддаться ей или нет. Жить по-человечески, неся благо миру и получить за это соответствующие дивиденды, либо по-скотски, получить обратку, расхлёбывать всё, что ты натворил и в итоге отправиться в одну из Преисподних.
Да, ты можешь хотеть власти, силы, могущества, но сила ради силы не несёт никакого толка. Рано или поздно ты начнёшь скучать и дуреть, а от этого будут страдать все окружающие. Но если использовать её для того, чтобы сделать этот мир лучше… Тебе же самому будет это приятно!
И не надо бояться отдавать то, что необходимо другим, то, что должно от тебя перейти к другим. Чем больше отдаёшь, тем больше получаешь, хотя это и не говорит о том, что надо всё раздать и сидеть на бобах. Это говорит о том, что всему, любому событию, человеку или предмету, своё место и время.
Да, тебя может грызть зависть, глядя на тех, кто добился многого, кто обладает силой или богатством… Но ты не знаешь, чему это ему стоило, чем ему пришлось пожертвовать ради достижения всего этого. Можно завидовать, тайно лелеять мысли о мести, о прочих подобных глупостях, но не лучше ли приложить усилия и попытаться самому достичь подобного? Это тяжело, это требует больших личных усилий, но и результат будет соответствующий.
Та же зависть может вызвать у тебя гнев, ярость, злобу, раздражение… Но дальше что? Дальше ты наговоришь лишнего или наделаешь того, о чём потом будешь жалеть, может быть, лишишь другого жизни… И к чему это приведёт? Ни к чему хорошему.
— А если с тобой поступают несправедливо?! Если ты становишься пешкой в чужих руках, и этим рукам плевать, разменять тебя или поставить в какую-то определённую позицию, что тогда?! Просто так спустить?!
— Нет, спускать не надо, особенно несправедливость. Но как тебе в этом поможет гнев? Или злость? Они только исказят твои суждения, замутнят твой взгляд на ситуацию. Если и чинить справедливость или наказывать неправого, так не под воздействием эмоций, а чётко понимая, что ты делаешь, зачем, для чего, к каким последствиям приведут твои действия. И злость в этом не помощник. Это просто импульс, на который ты можешь поддаться или нет.
Как и похоть. Под её воздействием люди совершают множество ошибок, о которых потом жалеют. Поддавшись внезапному вожделению, разрушаются семьи, рушатся отношения, а потом человек и сам не поймёт, а зачем он это всё делал?
Посмотри на Дзинсаю. Думал ли ты, к каким последствиям приведёт твоя попытка? И как она после этого будет на тебя смотреть? Нет, ты просто поддался импульсу от твоей внутренней тёмной стороны, от твоей Изнанки. Тебе просто вдруг захотелось, и ты начал действовать, наплевав на её желание и мнение по этому вопросу.
Как и в случае с ревностью. Тебе плевать, что нужно другому человеку, тобой руководит чувство собственничества. Даже если отношения закончились, зашли в тупик, ты ведёшь себя так, словно человек — твоя вещь, с которой ты не хочешь расстаться, как с любимой игрушкой. И зачастую ты боишься признаться в этом самому себе.