Стража, как и в Силтарме, осведомилась кто мы, откуда, кому служим и каким богам покланяемся, обыскали нас, даже попросили открыть пространственную сумку на предмет ввозимой контрабанды, и, ничего предосудительного не обнаружив, пропустили нас в город. Как оказалось, весь арсенал убийцы Дзинсая отдала Амалии, а та его спрятала так, что никто не в силах был бы его найти. Той же самой процедуре подверглись и все караванщики, и их товары, прежде чем их пропустили в город, где мы тепло расстались с варизами.
Дорога выдалась тяжёлой, но хотя бы зной с каждым днём облегчался. Мы жутко устали, поэтому хотели как можно скорее найти гостиницу и уже собрались спросить об этом ближайшего стражника, как к нам подбежал толстый, лысый человек низкого роста, одетый в широкие шаровары, рубаху, жилет и съехавшую набок цилиндрическую шапочку и принялся увещевать:
— Здрасьте-здрасьте! Добро пожаловать в наш славный город! Я — Шиш-Кабиб, гид и помощник новоприбывшим туристам и гостям вольного города Орстана. К вашим услугам! — и он согнулся в поклоне, сделав рукой жест, словно накручивал на него нить.
— Нам нужна гостиница с хорошим питанием и не очень шумная, — сказал я.
— О-о, Шиш-Кабиб знает, что вам нужно! И он готов вас даже проводить всего за-а… пятнадцать серебряных монет! — он расплылся в улыбке, обнажив крупные зубы, многие из которых имели сколы. То ли ему часто бьют морду, то ли он ест что-то не то.
Вообще впечатление он производил отталкивающее — делец и торгаш чистой воды, стремящийся нажиться на туристах. Лицо у него было мясистое, с тремя подбородками, маленькими блестящими глазками и жиденькой бородёнкой без усов. Он всё время потирал руки и заискивающе улыбался. Неприятный тип.
— Сколько стоит ночлег? — спросил я.
— Там, куда я вас поведу — пятнадцать монет серебра за ночь.
— И тебе ещё столько же… Пожалуй, мы сами её найдём. Всего хорошего.
Я собрался уходить, но наглый толстяк выскочил передо мной на пути.
— Постойте! Вас не устроила моя цена? Каюсь, я принял вас за очередных проходимцев, которых сами боги велели избавить от лишних ценностей, дабы они не навредили многими соблазнами города, в первую очередь, сами себе! Но я вижу, что вы совсем не из этой породы, так что я согласен на десять монет.
— Пять.
— Вы в самом деле недооцениваете услуги Шиш-Кабиба! Я и так иду вам навстречу, прося какие-то жалкие десять серебряных монет за подробные и точные сведения о нашем славном городе, интересных местах и достопримечательностях!
«Дзи…»
— Кроме того…, - он оглянулся по сторонам и продолжил говорить, понизив голос, — по некоторым улицам гостям города лучше не ходить. И Шиш-Кабиб, конечно же, проведёт вас самой безопасной дорогой! И всего за десять серебра! М-м, что это ваша спутница, кожа которой подобна глади Акидского моря в прохладные зимы, так на меня смотрит? Вы… Не надо так на меня смотреть! Я… Что… Помо!.. Пом… О-э-э-у-у-м-м-м…
Он попятился от вида двинувшейся на него тёмной эльфийки, схватился за сердце и стал издавать совсем уж нечленораздельные звуки.
— Вот что, уважаемый, — сказал я. — Мы очень устали, путь был долгим, поэтому хотим поскорее найти место для отдыха. Вы ходите по очень тонкой грани, которая отделяет кулак этой эльфийки от встречи с вашими зубами. И если Вы и дальше будете испытывать наше терпение, я не ручаюсь за то, что в этом кулаке не появится скимитар. Или булава.
Мужчина сглотнул, в солнечном свете его лицо блестело от пота. Справившись с собой и переведя дух, он сдался.
— Х-х-хорошо… Я отведу вас к гостинице всего за семь монет и попрошу, чтобы вам там сделали скидку… Так мы придём к согласию?
— Вполне. Видите, с нами можно иметь дело, если не пытаться обмануть.
— Что вы! И в мыслях не было! Клянусь здоровьем моей давно почившей бабушки!
Я усмехнулся.
— Что же Вам мешало сразу нам предложить такой вариант?
— Я… Э… Пойдёмте скорее — негоже уставшим путникам торчать на улицах!
И толстячок довольно скоро, чуть ли не бегом, помчал вниз по боковой улочке. Мы последовали за ним, едва успевая догнать в кривых переулках.
— А вот и прекрасный постоялый двор, содержит который мой хороший друг и очень честный человек! — заявил толстяк, указывая пухлой рукой на двухэтажную мазанку. Над входом, закрытым немного подранным покрывалом тёмных цветов, висела вывеска в виде улыбающегося толстяка в шароварах и феске, державшего в одной руке кружку, а в другой шампур с мясом.
«Весёлый Хараф», — так звалась эта гостиница, и в ней мы и остановились, не желая и дальше таскаться по улицам в поисках места, где можно было отдохнуть с дороги.
Внутри было темно и прохладно. За низкими столиками, на пёстрых коврах и подушках сидела различная публика. Кто-то пил из пиал или кружек, кто-то ел, но в основном, все тихо и неспешно беседовали.
Напротив входа имелась стойка, за которой стоял сухопарый, худой и смуглокожий человек, который сперва улыбнулся нам, но заметив Шиш-Кабиба, нахмурился.
— А тебе что ещё надо, сын пустынной собаки? — спросил он.
— О, милостивые боги! Поглядите на человеческую жадность! Я из чистых, дружеских помыслов, привёл этому человеку клиентов, и где благодарность за мои труды? Нет её… Все норовят оскорбить Шиш-Кабиба…
— Что он вам наобещал? — спросил хозяин.
— Что проведёт к хорошей гостинице, — ответил я и опустил на толстяка взгляд. — И что её хозяин сделает нам скидку.
— Из уважения к вашему горю, за то, что вы попались в лапы этого недостойного даже взгляда благородного господина бузруха, я возьму с вас по десять серебра с человека за ночь.
Толстяк хотел что-то сказать, но под взглядом хозяина гостиницы, осёкся. Я отдал деньги за три дня.
— Меня зовут Расуф, — сказал хозяин. — Желаете отобедать?
— Нет. Нам бы ванну, — сказал я, глядя на Дзи, изнывающую в её доспехе. Мне тоже приходилось несладко, в «Арканде» было жарковато. Одна Амалия не испытывала с температурой никаких трудностей.
— Всё будет готово через полчаса. Пока же можете испить хава и насладиться прохладой этого зала.
Мы заняли свободный столик, и вскоре нам принесли пиалы, полные голубоватой жидкости и небольшой чайничек, расписанный синими цветами по белому фону.
Хавом оказался прохладительный напиток, по вкусу напоминающий берёзовый сок. Попивая его, нас начало клонить в сон, и только окрик Расуфа о том, что ванна для нас готова, заставил нас встрепенуться.
Первой, как обычно, пошла Дзинсая, за ней я, а последней Ама. Сняв АБС и окунувшись в тёплую, освежающую воду, я словно ожил. Для полного счастья не хватало удобной кровати, но и с этим благом мы вскоре встретились. Казалось, я провалился в сон ещё до того, как моя голова коснулась подушки…
Мы проспали до следующего утра. Неспешно завтракая, у меня вдруг родилась мысль, что Шиш-Кабиб мог бы знать, где живёт этот Сехай. Раз он строит из себя городского гида, пускай помогает и с поисками наставника!
Выйдя на ещё не пропитанную жаром улицу, я нисколько не удивился, увидев толстяка, мнущегося возле входа.
— О-о! А вот и мои друзья! Как прошёл ваш отдых? Готовы ли вы увидеть всю красоту нашего славного города? Вдохнуть свежий воздух гавани? Вкусить удивительной пищи, готовящейся у вас на глазах?
Я прервал поток его слов жестом.
— Я ищу одного человека, — сказал я.
— О, Шиш-Кабиб знает всех в этом городе! Даже лично знаком с визирем нашего славного правителя — да будут долгими его века! Кого молодой господин желает найти?
Он снова принялся потирать руки, заискивающе глядеть мне в глаза и неприятно улыбаться.
— Его зовут Сехай, — сказал я. При упоминании этого имени улыбка сползла с лица толстяка.
— Господин! Зачем вам этот оборванец? Этот… недостойный? Этот…
— Он мне нужен, — снова оборвал я Шиш-Кабиба.
— Что ж… Только из моего глубочайшего уважения к Вам — да останется ваш взор таким же ясным! — я отведу вас к этому человеку. Но предупреждаю сразу — он бывает весьма груб и нелюдим.
И толстяк припустил по улице, то и дело оглядываясь с надеждой в глазах, что я всё же передумаю.