Все, что меня окружало, было насквозь пропитано фальшью и недомолвками. В моей жизни начался новый этап. Этап всепоглощающей вины, пропитанный сомненьями, подозрениями и болью.
Оставить в прошлом сожаление и раскаяние я не могла. Это то, с чем мне придется жить, мое наказание, наглядная демонстрация череды совершенных ошибок, приведших к катастрофическим последствиям.
Я почувствовала нечто вроде радости, только очень вялой, когда Стас с Катей вышли из палаты. Но в ту ночь я не сомкнула глаз. В палате тихо посапывала соседка, позабыв выключить телевизор. Тихие голоса, вылетающие из динамика, не смогли отвлечь меня от мрачных мыслей.
Если бы это было в моих силах, я бы попыталась навсегда забыть об Играх, затеянных Чертом. Никогда не говорить о них. Сделать вид, что все это было просто дурным сном. Но, несмотря на яростное желание, разумом я понимала — финал далеко впереди.
Сон бродил по городу, заглядывая в уставшие окна домов. Но вместо того, чтобы спать в своих кроватях, жители города высыпали на улицу, упиваясь завораживающим зрелищем.
Гомон на улице проникал сквозь открытые окна, вспышки фотоаппаратов, возбужденные переговоры, все это было за пределами моего мира, который неожиданно отделился от реальности.
Лунный свет, лившийся из окна, прочертил полоску вдоль моей кровати. В палате работал телевизор. Эфир гремел сенсациями: землетрясения, цунами, проливные дожди на Юге Франции. Заморожена работа пятидесяти аэропортов.
В город потихонечку съезжались журналисты, экологи, экстрасенсы, уфологи, выдвигая различные, порой нелепые гипотезы. Местные власти придерживались версии — расширение озоновых дыр, что активно оспаривалось учеными.
Рассматривалось все: от экологической катастрофы до происков инопланетян. Священнослужители призывали людей одуматься, покаяться в своих грехах и встать на путь истинный. Ими рассматривался единственный, по их мнению, верный вариант — апокалипсис, что больше соответствовало сути.
Действие успокоительного заканчивалось, и боль раскатами пронеслась по венам. Я не знала, что может быть так больно! Я плавилась от горя, горела живьем. Хотелось кричать, рвать на себе волосы. Я почти сошла с ума, была на грани этого. Слезы текли по моим щекам; угрызения совести разрывали на части.
Я начала понимать значение слов: «жизнь разделилась на два этапа». Первый этап: Стас, спокойная семейная жизнь, второй этап: Навь, Черт и Демьян. И страшнее всего то, что во втором этапе Демьяна уже не будет. Я не смогу увидеть его, если соскучусь, не смогу сказать то, что еще не успела.
Я вышла из палаты, закрыв за собою дверь. В прохладе пустых коридоров, в тусклом свете приглушенных ламп прятались боль и надежда. Я пыталась попасть в Навь, и уже осмотрела все палаты, осторожно, стараясь не разбудить больных, и каждый раз увидев зеркало, во мне загоралась надежда, я была уверена, что в одном из них появится величественный Калинов Мост. И в то же время с неоспоримой точностью знала — это бесполезно. Кто бы мог подумать, что я так буду рваться туда, где начался самый кошмарный этап моей жизни. Я остановилась у окна, вглядываясь в стылый мрак ночи. Приходилось ли вам оплакивать горячо любимого человека? Когда горе накрывает вас волной скорби, а поделиться вы ни с кем не можете?
— Я найду вход! — прошипела я, разъяренно ударив кулаком о подоконник, едва не сбив горшок с декоративной голубой розой. Прекрасной, таинственной, невозможной… Так же прекрасна и невозможна была моя любовь. И вдруг слух уловил едва заметный шепот:
— Лина…
Сердце возбужденно запрыгало в груди — это голос Демьяна. Я обернулась — никого нет. Теперь еще и галлюцинации. В голове все смешалось, я прислонилась горящим лбом к холодному стеклу. Но спустя секунду снова услышала:
— Лина…
Один раз — это случайность, но два раза — уже закономерность. Я обернулась и осторожно спросила:
— Демьян? Это ты?
И услышала внятный ответ:
— Зеркало в реанимационном отделении.
И я бросилась по коридору к двери, к которой крепился лист с предупреждающей надписью: «Реанимация. Посторонним вход строго воспрещен!»
Повернув ручку, я отдышалась и тихо шмыгнула за дверь. Вдоль коридора тянулись унылые стены, за плотно закрытыми дверьми слышался слабый писк оборудования. Пост медицинской сестры оказался пуст. На всякий случай я заглянула в будку, возможно, вход в Навь там, но разочарованно вздохнула, когда поняла, что ошиблась.
Тогда я начала проверять все палаты по очереди. Пока в одной из них не увидела то, что искала. От облегчения закружилась голова, и я понеслась к висевшему на стене между окнами зеркалу. По мере моего приближения оно темнело, а когда я остановилась, из него с грохотом выскочили ступени, ведущие к древнему мосту. К Демьяну, который стоял на Калиновом Мосту, и с улыбкой на губах протягивал ко мне руки, словно приглашая в свои объятия.
— Демьян, — выдохнула я, чувствуя, как тает на губах родное имя.
И я, не колеблясь, побежала к нему. Демьян не был похож на призрака или зомби из ужастиков. Обычный человек, только очень бледный. Поэтому в голове назревала совершенно сумасшедшая мысль: а может, он жив? Может все, что было, просто дурной сон?
Но в шаге от Демьяна я остановилась. Он не был таким материальным, как показалось сначала. За его спиной клубилась липкая тьма, доказывающая несуразность моих предположений. Она была похожа на огромную пещеру, вокруг которой кружит, извиваясь, мрак вечности.
— Ты…
— Умер, — закончил Демьян мою мысль.
Я не сдержала стон и мгновенно поняла, что никогда не прощу себе его смерть. Оглушенная чувством вины, которое не умела контролировать, я замерла на месте и смотрела на него, переполненная сожалением и любовью.
— Прости! — слова рвались наружу, но боль стремительно нарастала, грозя разорвать тщательно оберегаемое самообладание. Я отвела взгляд от сверкающего зева темного туннеля, склонила голову, ожидая упреков, наказания.
— За что ты просишь прощения? — спросил он.
Не обращая внимания на растерянность и недоумение, я просто смотрела на него, пытаясь запомнить каждую черту любимого лица. Господи! Как произнести роковые слова? Увидеть, как красивое лицо искажается от ненависти, признаться, что если бы не я, он был бы жив, и не потерять рассудок! Мне нужно было только сделать выбор! И он был бы жив!
Пока ураган сожалений и упреков проносился в моей голове, взгляд Демьяна становился понимающим и сочувствующим, но его реакция только усугубила мое горе. Лучше б он кричал и ругал меня.
— Тебя, — начала я, пытаясь справиться с сухостью во рту. — Убило Искажение Судеб?
Он кивнул.
— Тогда почему ты ведешь себя так, словно я здесь не при чем?
Раскаяние, бурлившее в моей душе, рвалось на свободу, грозя обрушиться на него потоком еле сдерживаемых слез. И он откликнулся на мою молчаливую просьбу, сделал шаг и стремительно обнял меня. Демьян грустно улыбнулся, мое сердце заколотилось, когда я посмотрела в его глаза. Он, словно не удержавшись, протянул руку и коснулся моего лица.
— Ты скоро все узнаешь. Многое поймешь.
— Не могу дождаться, когда все это закончится, — на самом деле я хотела спросить: закончится ли все это вообще? Но я не смогла ужиться с мыслью, что Игра может продолжиться.
— Знаю, но тебе следует довести все до конца, — шепнул он и провел ладонью по моим волосам, его рука перебралась к моей шее, погладив ее едва заметным движением. — Меня вернет к жизни Первородная Сила. Ты сможешь прочесть это заклинание?
— Какое заклинание?
— Ты призовешь Мрак.
Глава двадцать первая
Время остановилось. Мое сердце перестало биться. Капли водопада замерли в воздухе.
Все снова пришло в движение, когда в голове зашумела мысль — он не может этого всерьез предлагать!
— Лина, все, что ты узнала в Нави, лишь слабая тень истины, — растерянно бормотал Демьян. Его пальцы коснулись моего подбородка, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Ты сделала все правильно. По-другому быть не могло. Теперь осталось закрепить твой успех. Мрак поглотит Черта и вернет к жизни меня.
Он наклонился и поцеловал меня в губы. Легкое прикосновение не вызвало привычного огненного трепета или возбуждения, но в нем я растаяла.
— Демьян, — я снова замолчала, не зная, что сказать.
— Улыбнись, Лина. Ты похожа на ангела, когда улыбаешься.
Улыбка смущенно задрожала на губах, глаза защипали подошедшие слишком близко слезы. Его легкие прикосновения были прохладными, голос успокаивающим, я крепче прижалась к нему и беззвучно заплакала.
— Ты призовешь Мрак, и все вернется на круги своя. Мы сможем быть вместе, ничто нас не разлучит.
Он говорил все это тихим голосом, словно внушая, а его губы тем временем блуждали по моему лицу. Я эгоистично лелеяла надежду на скорое счастье, робко открывающее мне дверь, тонула в безмятежности его глаз, поглощала жадным взглядом все. Водоворот томного предвкушения затягивал душу, не оставляя шанса вырваться. И только слабый голосок разума, твердивший: «Это неправильно! Мрак — Истинное Зло!», вынудил меня тихо, но твердо сказать:
— Нет. Я не стану призывать Мрак.
Он резко отстранился, его глаза потемнели.
— Ты помнишь, кому я обязан своей смертью? — он мотнул головой, и воздух вокруг него колыхнулся прозрачной дымкой.
Я застыла, уязвленная неприкрытой злобой, и страшнее всего было то, что он прав. Что может быть ужасней агонии смерти, и за каждую секунду боли он должен винить меня. Что я могла ему сказать? Что моя душа умерла в тот момент, когда я потеряла его, потому что причиной его мук стал мой эгоизм. Но призвать Мрак…
Демьян развернулся к зияющей пасти тьмы. Я пыталась найти слова, которые могли бы заставить его понять и простить.
— Не бросай меня, — начала умолять я. — Останься.
— Не могу, — жестко ответил он.
— О! Конечно, — ответила я, устыдившись своей неуверенности. А вдруг я не права? И что мне стоит прочесть это заклинание? Я всегда верила ему, почему сейчас вдруг усомнилась?
— Демьян! Прости меня! Но я не могу пойти на это! Мы найдем другой выход! Обязательно!
— Другого выхода нет! У тебя еще есть немного времени, чтобы передумать и вернуть мне то, что украла твоя самонадеянность.
Голос его был спокойным и зловещим. Как и взгляд, которым он долго сверлил меня, а потом его лицо разгладилось, и он мягко сказал:
— Искажение Судеб приводит к незапланированным смертям. В этом случае — к моей. Ты знаешь, как торжествует нечисть? Игры весьма популярны среди них.
— Популярны? Среди нечисти? — пораженно переспросила я, переваривая услышанное.
— Лина. Ты должна понять, Игры — это шоу. Для кого-то — это жизнь, а для кого-то… своеобразный бизнес. В тебе скрыта сила, она поможет противостоять Черту.
— Ты не все понял, — всхлипнув, заметила я. — Я проиграла. Понимаешь? Черт умнее, он просчитал мои поступки. Мы находимся в его владениях, если он узнает, то…
Демьян улыбнулся, но не так, как делал это раньше. От этой улыбки мне захотелось спрятаться, забиться в угол.
— Почему ты не даешь мне шанс? Мы найдем выход, клянусь!
— Есть еще один выход — повернуть время вспять, но подумай, если тебе дадут шанс вернуться назад, ты сможешь поступить иначе?
— Да! — прошептала я.
— И позволишь Стасу умереть? Нет, ты продолжишь бороться, потому что не сможешь стоять в стороне.
Демьян повернулся к тьме с такой решимостью, что я поняла: нет смысла пытаться его удержать… но сердце бешено колотилось при мысли, что я его теряю. Я всегда считала смирение проявлением слабости, но сейчас, в этой ситуации для него нужны почти нечеловеческие силы. Как я могу отпустить Демьяна? Снова пережить потерю, когда от первой еще не успела оправиться.
— Мы еще увидимся? — спросила я, вытирая мокрые щеки.
— Да. На Арене.
Я наблюдала, как тьма поглотила его, и в то же мгновение Калинов Мост затрясся и, колыхнувшись, накренился вбок. Мои ноги начали соскальзывать вниз, и я полетала прямо в зияющую бездну, усыпанную мигающими точками звезд.