Глава двадцать два. Полет над пропастью
Дирижабль «Орел», поручика Сысоева плавно пошел на взлет, разматывая трос из каменного волокна, как сказал деповский завхоз Бадли по прозвищу Чемодан (естественно гном) – эта веревочка стоит дороже, и этого пузыря, и этой железяки, что к нему привязана, но безопасность, она превыше всего и вообще, как говорил товарищ Старший майор: «Если хочешь вернуться с задания живой, то включай паранойю на полную, вспоминай свои самые страшные кошмары и вноси в инструкцию методы борьбы с ними». Оба Светлейших Коменданта остались на земле, не смотря на сильное желание предаться аэронавтике, но Царица жестко сказала, что в таком случае полетит вместе с ними и мужчины сдались. На дирижабле был экипаж из трех человек, два ручных пулемета, а поручику генерал дал свой «Суоми».
Дирижабль вел себя в воздухе почти штатно, только поднимался немного медленнее чем было задумано. Поручик доложил по рации, что складывается ощущение, что чем выше ты поднимаешься, тем гуще становится воздух, хотя дышать тяжелее не становится и нужды одевать кислородные маски пока нет.
Дирижабль первый взлет сделал у Северной стены и когда достиг ее вершины то поднявшись еще метров на пятьдесят завис в воздухе. Поручик доложил, что дальше подъема нет, и северная гряда имеет толщину порядка двухсот метров, а за ней пропасть, в глубине которой все застлано облаками. Южная стена была аналогичной, а вот Западная преподнесла сюрприз, да еще какой… За коричневой западной грядой, до самого горизонта тянулась равнина по которой маршировали войска с в разноцветных мундирах, то тут то там стреляли пушки и бело-серыми барашками, на фоне зеленого поля висел пороховой дым.Выслушав доклад поручика, сначала по рации, а потом после спуска и лично командование пришло в некоторый раздрай, но тут уже не выдержал генерал Иваницкий, рявкнув на эльфийку и инженера, что ввиду военной опасности он принимает командование и посему должен лично все это увидеть и по любому полетит без них, так как если что, то вдвоем царица и комендант-инженер власть удержат, и полез в корзину цеппелина, как его периодически называли по старинке друзья танкисты.
Зрелище, представшее наверху его глазам было буквально эпическим, и сразу вспомнились бессмертные строфы про улан с пестрыми значками и драгун с конскими хвостами. Генерал усмехнулся, вспомнив, как прочитав в детстве про драгун с конскими хвостами, почему-то не подумал о шлемах, а представил почему-то хвостатых мужиков.
Равнина была расчерчена прямыми дорогами на гигантские квадраты, в центре каждого квадрата были строения похожие на небольшие крепости и по углам квадратов были холмы, на некоторых из которых стояли цветастые шатры, перед которыми стояли группки роскошно одетых, но явно военных людей.
А в некоторых квадратах кипели бои, в некоторых войска совершали маневры. Артиллерийские батареи были явно дульнозарядными, типа Шуваловского Единорога.
И тут внимание генерала отвлек крик фельдфебеля, который выцеливал что-то из ручного пулемета, этим чем-то была пикирующая сбоку-сверху огромная даже издалека птица, но эта птица похожая на огромного орла, не долетев до них солидное расстояние как будто ударилась о прозрачную стену и затрепыхалась на ней, судя по всему сильно повредив себя от удара. И тут генерала осенили сразу две мысли… Первая про то, что их анклав запечатан сверху, а вторая о том, что тут происходит Олимпиада, только без бронетехники, а в мундирах и амуниции начала ХХ века. Он еще раз посмотрел в бинокль на поле одной из битв и увидев гусар несущихся в атаку, окончательно утвердился в своей версии.