Первая — эти люди брали помногу (по его мелким меркам) и обычно не скупились. Вторая — они самим своим существованием как бы доказывали ему, что можно сидеть на героине и быть при этом сильным и богатым.
А с Никитой все ясно: Марат, наверняка заезжий гость, вычислив местного «нарика», предложил тому комиссионные в виде порошка за вывод на надежный источник.
— Сколько тебе надо? — наконец пересилил осторожность Сашок.
— Не так много. Главное, чтобы чистый. Нужно сделать запас дней на пять-семь. У тебя с собой есть?
— Это смотря какие дозы, — ухмыльнулся «толкач», объявляя количество и цену.
— Еще столько же завтра донесешь, — сказал Марат и, не торгуясь, отсчитал названную Сашком сумму.
— Могу и сегодня, — успокоившись и слегка охмелев от легких денег, сам предложил Сашок.
— Это даже лучше, — согласился Марат. — Меньше колготни. Вон моя машина, — показал он.
Из-за угла действительно выехала белая ухоженная «Волга» с тонированными стеклами и не московскими номерами. Но теперь Сашок не боялся. Он уже понял, с кем имеет дело — не первый день в бизнесе. Какой-нибудь «авторитет», а то и вор в законе, приехал в столицу и по некоей дурацкой причине остался без ширева.
Что ж, на то и Сашок, чтобы удовлетворять запросы платежеспособных потребителей.
Марат отдал один пакетик «комиссионных» Никите, и тот, осчастливленный, пошел своей дорогой.
«Халява всех радует, независимо от благосостояния», — недобро подумал о нем «толкач», залезая в машину.
За рулем сидел еще один малый, кавказец. Но теперь Сашок не дрейфил: из-за такого количества «деловые» его точно убивать не станут. Это не мальчишки с «горящими трубами».
— Через два светофора налево, — сказал Сашок, обращаясь к водителю.
Но ответа не услышал, потому что получил полновесный удар по голове металлической трубой, обернутой тканью.
Ударил Марат, с самого начала усевшийся сзади.
Глава 4
Подмосковье, 15 июля
Зотов и Береславский: притирка
Мне 51 год, я вешу 96 килограммов при росте 1 метр 82 сантиметра. Что, впрочем, не мешает Михаилу Георгиевичу Зотову — так меня обычно зовут — в свободное от профессиональной деятельности время бегать по утрам пять километров или — в соответствующий период года — преодолевать «пятнашку» на лыжах.
Я не зря заметил, что Михаилом Георгиевичем меня зовут обычно. Потому что сейчас меня, вольготно разлегшегося на заднем сиденье, зовут Док. Это придумал лысый мужик, скрючившийся за рулем нашей «Нивы», — сам я за всю сознательную жизнь ни разу к рулю не прикасался.
Ну и ладно, придумал и придумал. Ничего страшного, поскольку эти парни меня в некотором роде приобрели. Нужен был им доктор — пожалуйста. Я готов. Ваши баксы — мои руки. И можете называть меня Доком или даже Шмоком — мне наплевать.
Кстати, в прошлом походе — правда, не на «Нивах», а на лодках и не за романтикой, а нажраться — мои тогдашние наниматели звали меня Градусником. Так что уж лучше Док, я не в обиде.
Сейчас мы проезжаем Ногинск, и мой мужик за рулем значительно повеселел. А утром был никакой. Никогда бы по его утреннему виду не предположил наличия у Ефима Аркадьевича Береславского — так его обычно зовут — хоть какого-нибудь количества романтики.
Для краткости я буду звать его Пузо. Или Лысый. Еще не решил. Он мне вслух — Док, а я ему про себя — Пузо.
Кстати, он — единственный из компашки, кому хорошо перевалило за сорок. Остальные гораздо моложе и, по всей видимости, гораздо богаче. Из медпомощи остальным, если только, даст бог, обойдемся без ДТП, могут понадобиться лишь презервативы — но это уже пусть сами покупают. В моей же аптечке — болеутоляющие, витамины, противошоковые препараты. Перечислять долго, я к таким вылазкам подхожу основательно. Даже клизма имеется. А что, неплохой агрегат в умелых руках. Пузу, вполне возможно, и понадобится — цвет лица у него не юношеский.
Поутру он меня вообще напугал: по его виду можно было предположить, что он только что похоронил любимую кошку. Я даже подумал, что чувак — депрессивный, у них по утрам бывает сброс настроения. Однако уже через час Пузо повеселел, а когда закрутил баранкой, так и совсем пришел в норму.
Он старательно рулит — мальчики гонят конкретно, только столбики километровые мелькают, — а меня пробивает поржать. Я присутствовал на всех их собраниях и посвящен в большинство походных тайн. Один из секретов — особый гидроусилитель руля нашей «Нивы», установленный, разумеется, по спецзаказу.
Дело в том, что Ефим Аркадьевич отказывался ехать на «Нивах», потому что боялся перетрудиться, крутя баранку. И остальные парни сговорились — я сам и присоветовал — представить дело так, что из особого уважения к Ефиму Аркадьевичу — и только для него, любимого, — ему поставили на машину электроусилитель руля. Риска тут никакого, поскольку он сам сознавался, что за последние 15 лет ни разу ни одной машине под капот не заглядывал.