Особенно взъелись на торговлю новой техникой и оружием. Она как кость в горле не только у американцев, заваливших почти весь мировой рынок своей военной продукцией и делающих все, чтобы вытеснить Россию с последних «прилавков», но и у её партнеров.
Да, след иностранной разведки здесь вполне вероятен. Тут подполковнику Михайленко придётся покрутиться. Семиженову же надо искать доморощенного преступника…
Очень не вовремя и некстати свалилось это задание. Только выбрал момент домашние проблемы решить, и на тебе… Жена совсем с ума сошла, развод требует. Застукала его с новой пассией. Экая невидаль! Будто впервые. Что поделаешь, если он не может устоять перед хорошенькой девочкой. Не случайно и фамилия у него Семиженов. Отец трижды женился, и ему, похоже, на роду написано иметь не одну жену…
Но дело есть дело. Женщины подождут…
Кому из предпринимателей перешел дорогу Хорьков? В Волжанске не так уж много крупных фирм, ведущих торговлю с заграницей. Прежде всего АО «Росэксимпорт» Лебединского, тоже пробивающегося на мировой рынок с военной техникой и приборо-навигационным оборудованием. Но Лебединский — опытный, солидный предприниматель, имеющий свою руку в правительстве. И дела у него идут будто бы неплохо…
Надо поговорить с самим Хорьковым. Что он скажет. Что скажут его сыщики. А что они тоже ведут расследование, можно не сомневаться. Се-миженов знал немного Хорькова и был информирован о его финансовых проблемах. И если к Лебединскому испытывал почтение, то Хорькова за одну только фамилию, соответствующую его внешнему виду, недолюбливал: невысокого росточка, с вытянутой вперед нижней частью лица, с острым носиком и мелкими зубами, он действительно напоминал хорька. И повадки у него были хищнические, звериные. Свою карьеру в бизнесе, как и многие другие предприниматели, он начал с аферы: как-то, проезжая мимо карьера, где добывалось удобрение, увидел горы минеральной крошки и около них брошенную технику. У сторожа, неказистого старикашки, расхаживающего вдоль дорожки, выяснил: рабочие бросили добычу удобрения — не платят ни копейки уже почти год, и вывозить не на чем — нет бензина.
Хорьков тут же смекнул — валяются дармовые миллионы! Еще недавно польские аграрники закупали в России этот минерал по 100 долларов за тонну. Связался с одним из них, и тот с радостью согласился платить столько же.
Новоявленный коммерсант тут же разыскал бывшего директора прииска, уже самостоятельно сложившего с себя полномочия, и договорился купить у него весь минерал — по 27 рублей за тонну. Нанять самосвалы проблем не составляло. И через месяц Хорьков положил себе в карман около двухсот миллионов рублей, которых хватило на покупку аптеки и двух магазинов.
Аптеку он давно присмотрел, зная, что дороже здоровья у людей ничего нет и они будут выкладывать последние копейки, чтобы избавиться от болезней. Правда, в то время и наша фармацевтическая промышленность дышала на ладан, а импортные лекарства стоили столько, что на одну упаковку надо было истратить месячную пенсию. Но Хорьков уже знал, как решить и эту проблему.
Созданный в годы советской власти в Волжанске медицинский научно-исследовательский институт и неплохо в то время работавший, ныне влачил жалкое существование. Едва просохли чернила на бумагах, удостоверяющих собственность господина Хорькова, как он помчался в МНИИ. Собрал весь руководящий состав и начал речь, как городничий перед своими ближайшими помощниками:
— …Я пригласил вас, господа, затем, чтобы сообщить вам, — он сделал паузу, затаив на остроносом личике коварную ухмылку, окидывая взглядом притихших ученых, приготовившихся к худшему — к расформированию института, — приятнейшее известие… Нет, вы не ослышались — приятнейшее известие. Я принёс вам, — снова интригующая пауза и скользкий взгляд по лицам ученых мужей, которые уже заинтересованно напряглись и просветлели, — волю, работу и деньги. Да, да, деньги, которых вы давно ждёте, как манну небесную. Это особенность нашего русского мужика: пока гром не грянет, он не перекрестится, — сыпал Алексей Петрович вычитанными когда-то фразами и поговорками. — Гром прогремел, и пора вам проснуться и перекреститься. Манна не посыплется сама с неба, ее надо достать, заработать. Хватит вам ловить журавля в небе, разыскивать новых микробов и ломать голову, какое изобрести зелье, чтобы погубить их. Мы еще не уничтожили тех, которые давно открыты. Учитесь у американцев: они весь мир готовы завалить своими гербалайфами, випратоксами, простарами, электронными стимуляторами. Не мне объяснять вам, что это за лекарства. Упаси бог подумать, что я склоняю вас к авантюре, к обману населения. Ни в коем разе. Во-первых, вы, медицинские светила, знаете, что одно из действенных лекарств — это внушение. Почему завоевал популярность дорогостоящий гербалайф, сварганенный из самой обыкновенной дикорастущей травы? Потому что люди поверили в него, и некоторым он действительно помогает. Точнее, не он, а самовнушение. — Хорьков распрямился и вдохнул всей грудью воздух, загремел своим не очень-то густым басом: — Так чем вы, учёные мужи, хуже американцев? Российский народ страдает от гипертонии, от астмы, от простого гриппа, а вы с букашками возитесь… Я открываю аптеку и жду от вас всех лекарств от всех болезней. Варите, изобретайте, экспериментируйте. Народ вам скажет только спасибо…
Так вот, в один день, в один час перепрофилировал Хорьков МНИИ в фармацевтическую фабрику, и потекли ручьем денежки от доверчивых страдальцев, не жалеющих последнего рубля на выздоровление, в карман новоиспеченного бизнесмена, а от него кое-что стало перепадать и ученым мужам…
Семиженов удивлялся изворотливости и ловкачеству Хорькова: через два года он уже развернул такую коммерческую деятельность, что даже монстры торговли типа Лебединского только руками разводили. И вот Алексей Петрович уже поставщик военной техники за рубеж. Вначале он заключил сделку с Вьетнамом на поставку пистолетов Макарова и автоматов Калашникова, а теперь и с Китаем на доставку космической аппаратуры… На этот раз ему крупно не повезло. Стоит она громадных денег. А тут ещё и «Руслан». За всё придётся платить… Семиженову не было жаль этого хищника, жаль было погибших людей и наше обнищавшее, залезающее всё больше в долговую яму к зарубежным воротилам государство.
Подполковник полагал увидеть убитого горем человека, мало чем способного помочь следствию — ему теперь не до преступников, ломает голову, как расплатиться с хозяином самолёта и заказчиком космической техники, который уже выдал предоплату. К удивлению, Хорьков встретил Семиженова как ни в чём не бывало, такой же энергичный, важный, уверенный в себе. Начальнически протянул подполковнику руку, жестом пригласил в кресло напротив.
— Слушаю вас, Фёдор Иванович.
Он был готов к встрече — Семиженов накануне договаривался с ним, — знал, о чем пойдет речь, и, несомненно, приготовил заранее ответы, потому подполковник не стал мудрить, приступил к делу без предисловия.
— Надеюсь, ваша служба безопасности не осталась в стороне от расследования катастрофы. Что-нибудь удалось выяснить?
Хорьков недобро ухмыльнулся, покрутил головой.
— Какая у меня служба безопасности? Так, для охраны. Я надеялся, что вы проинформируете меня о ходе расследования. У вас же профессионалы, и опыт, и исследования. Нет, мы тоже, разумеется, не закрыли глаза на происшествие, но… выражаясь вашим языком, никаких улик… Я видел листовку о капитане Кленове. Но тут, по-моему, ваши коллеги перестарались: лётчики не такой народ, чтобы даже за большие деньги пойти на убийство своих товарищей, на уничтожение самолёта. Ведь это своего рода фанатики. Для них самолёт — дороже отца родного.