– Знаю. Зато я миляга. Правда?
Я отвернулась от него, думая о Брэндане. Может, он пригласил меня импульсивно, встретив в ресторане. А может, я и впрямь ему нравлюсь. Но от Эрика ничего путного не добьешься, хоть тресни.
Прозвенел звонок. Команды прекратили разминку и припустили к своим скамьям. Двое судей в черно-белых полосатых рубашках вышли на центр поля.
Послышались музыкальные трели. Я не сразу поняла, что это мой сотовый. Я достала его из кармана толстовки и поднесла к глазам.
Звонила Эми.
– Эми? Привет. Ты где? Игра уже началась.
– Забудь об игре, – сказала Эми. – Я не приду. Я под домашним арестом. Предки-тупердяи опять тупят.
– Почему? Что случилось?
Толпа вдруг повскакала на ноги и заревела: на центр площадки трусцой выбежали «Тигры». Ответа Эми я не расслышала.
– Можно к тебе? – прокричала я, покрепче прижимая телефон к уху. – Ничего, если я приду?
– Игру пропустишь.
– Да к черту игру, – сказала я. – Увидимся через несколько минут.
Я вскочила и попыталась протиснуться мимо Эрика. Но он сгреб меня за пояс и усадил к себе на колени:
– Рэйчел, ты же сама знаешь, что сходишь по мне с ума. К чему бороться со своими чувствами?
Я потрепала его по щеке:
– Хочешь назначить мне свидание на вечеринке у Брэндана?
Он засмеялся:
– Не особо.
Я встала и поспешила дальше по проходу.
– До завтра! – крикнула я Эрику. Но он уже вовсю трепался с какой-то другой девчонкой.
Засвиристел свисток, знаменуя начало игры. Я прошла краем игровой площадки, открыла двери и вышла в коридор. Двери закрылись, отсекая рев болельщиков.
В коридоре не было ни души, все собрались в зале посмотреть игру. Направляясь к выходу, я думала об Эми. Родичи вечно ее шпыняют. Она никогда не говорила мне почему. Тупердяи, мол, и все. Я знала, что они с ней постоянно на ножах. И ладно был бы какой-то серьезный повод.
Как-то раз при мне мама Эми сказала, что той нужно поменять отношение к жизни. Эми поглядела на нее и сказала: «Сама меняй, мне и так хорошо».
За это Эми заперли дома аж на неделю.
Тупизм полнейший.
Я вышла на парковку для учеников, расположенную за школой. Стоял ясный, прохладный вечер. Изо рта у меня валил пар. Парковка была забита машинами. В свете уличных фонарей они блестели ярко, как днем.
Через два ряда стоял мой белый «Камри». Зябко поеживаясь, я потуже затянула толстовку. Отыскала в сумочке ключи. До машины оставалось всего несколько футов, когда за моей спиной послышался топот бегущих ног.
Не успела я оглянуться, как чьи-то сильные руки грубо схватили меня за плечи.
Ахнув, я попыталась вырваться.
Но нападающий, крякнув, грубо развернул меня к себе.
– Мак! – выдавила я. – Мак, ты что творишь? Пусти меня! Мак, что ты делаешь? Пусти!
Глава 6
Я слышал то, чего не следовало
– Я хочу только поговорить, – заявил он, припечатав меня спиной к машине. – Мы можем просто поговорить?
– Поговорить? Ты в своем уме? – закричала я. – Руки убрал, быстро!
Он опустил руки, но не отошел. Его холодные серые глаза смотрели мне прямо в лицо, светлые волосы мерцали в свете фонарей.
Я встряхнулась, точно собака, которую замучили блохи. Я до сих пор чувствовала его хватку на своих плечах:
– Напугал до смерти, а теперь поговорить хочешь? После того, что ты устроил вчера вечером?
Он развел руками:
– Выслушай меня, Рэйчел. Просто выслушай.
Сердце выпрыгивало у меня из груди. Мне уже случалось видеть, как его спокойствие сменяется вспышками бешеной ярости. Смотреть страшно. Что мне делать, чтобы он не взорвался?
Я смотрела на него, будто вижу впервые, напряженно следя за каждым его движением. Мак недурен собой. Эми говорит, что он похож на молодого Брэда Питта, и тут я целиком с ней согласна.
Он редко улыбается. А порой на него нападает своего рода нервный тик, и он эдак смаргивает три-четыре раза в секунду. Вроде судороги. Случается это нечасто, но, пожалуй, прекрасно свидетельствует о том, насколько он психованный.
Сейчас на нем были линялая армейская куртка поверх черной футболки, джинсы с узкими, драными на коленях штанинами и черные бутсы. Из кармашка куртки выглядывала смятая пачка сигарет.
– Мак, – прошептала я. – Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать. После вчерашней ночи…
– Вчера ночью я просто слетел с катушек, – проговорил он. – Ничего не соображал. Представляешь, Рэйчел, я всю ночь, до утра, просидел в машине. Я так переживал из-за тебя. Всю ночь не спал. Даже в школу не смог пойти. Все думал… думал… о нас с тобой. Мы…
– Нет, Мак, – сказала я. – Все кончено. Мне жаль. Но ты сам для этого постарался. Все кончено. С чего ты взял, что я буду с тобой разговаривать? После… после дохлой крысы!