Главный артист кивнул, судорожно сглатывая слюну.
— Тогда все, до скорой встречи. Никому никаких лишних слов об этом случае. Иначе премиальных вам не видать. Ферштейн? Кстати, бутафорию свою бумажную на дороге не позабыли оставить? Отлично! А теперь быстро двигайте отсюда, и чтобы духу вашего здесь в ближайшие секунды не было!
Согнувшись, Вадик протянул капитану Глебу потную ладошку для прощального рукопожатия.
Крики двух десятков возбужденных мужчин — очень отличный ориентир!
Глеб быстро и точно пробежался по лесу в обратном направлении.
Бориска проявил недюжинную командирскую волю, все это время удерживая разрозненный коллектив прижатым к земной поверхности.
— Хорош! Собирай людей в погоню! Теперь-то это по сценарию?!
Молодой командир довольно улыбнулся.
— Теперь — да.
Блестящий свисток, утаенный Бориской при личном досмотре в казармах, пригодился.
На пронзительные свистки-гудки и периодические оклики изо всех лесных щелей стали выползать уцелевшие после страшного налета иностранные граждане.
Около бронетранспортера Глеб перемигнулся с одним из старших лейтенантов.
— Все на мази, начальник?
— Благодарю за службу, офицер!
Лейтенант спрыгнул с брони вниз и внимательно наклонился, рассматривая кровь на рукаве Глеба.
— Медикамент нужен? Что это у тебя за неприятность произошла?
— А, так, бандитская пуля!
Глеб еще раз по-свойски подмигнул военному.
В ответ старлей понимающе заржал.
Группа взволнованных соратников тоже озаботилась ранением своего командора. Пришлось Глебу их успокоить легендой о том, что мол, зацепился неаккуратно за старую проволоку, что все с ним в порядке.
Тем более что его поддержал и наблюдательный МакГуайер.
— Да, правда, я эту проволоку видел в овраге, где прятался сейчас, там ее много.
— Все! Дальнейшие соболезнования принимаются в письменном виде. Построиться и рассчитаться на первый-второй!
— Эй! Эй, смотрите, что я нашел!
Последним в шеренгу прискакал из зарослей Бадди.
В руках возбужденного шведского человека трепыхалось нечто белое, смахивающее, на первый взгляд, на флаг парламентера. При ближайшем коллективном рассмотрении оказалось, что это всего лишь лист бумаги. Но в центре безобидной бумажки была преступно небрежно намалевана кроваво-красная отрубленная ладонь.
— И на том дереве еще! — Маленький ирландец по-птичьи зорко рассмотрел на черной ольхе такой же угрожающий знак.
— А в шиповнике два таких приколоты!
— Это они! Браконьеры мстят за наше присутствие на пограничном корабле! В погоню! Нас больше и мы должны догнать преступников!
Как бы нечаянно Бориска толкнул на бегу Хиггинса, который пытался сказать остальным, что нападавшие на них люди имеют оружие. Хиггинс плашмя ткнулся носом в мох и поэтому его предупредительные слова никто так толком и не расслышал.
— Разделяемся на команды! «Джин» — за мной! «Виски» пересекают ельник справа, твои «Ромео» двигаются до просеки налево! Твой знак — свисток, я буду кричать, как вяхирь! Тиади, ты, если заметишь опасность, просто заляжешь со своими бойцами в траву. В случае особой важности пришлешь ко мне с донесением быстроногого ирландского брата Дьюара. С добычей собираемся у бронетранспортеров.
Погоня длилась примерно полчаса. Отогнав своих парней на приличное расстояние друг от друга, Глеб с Бориской чрезвычайно шумно пересвистывались и перегукивались, а команда Тиади пропала где-то без вести в густом, но крохотном, километр на километр, декоративном леске. Потом, вполне оправданно взопрев, «Ромео» и «Джин» вышли на дорогу. Совсем невдалеке запивали водой хлеб и консервы экипажи БТРов.
Еще через некоторое время на просвет дороги выдвинулись из леса и «вискари». Веселый рыжий немец нес на спине обездвиженного ирландца, а сам Тиади тащил в руке огромный ржавый капкан, рыхля цепью пыль под своими ногами.
— Это варварство! Как так можно поступать в наше время! Они же могли его изуродовать!
Капитан Глеб Никитин мельком посмотрел на правую ногу Стивена.
«Крови нет, к тому же прекрасно, что башмаки высокие…»
— До свадьбы заживет.
— А кто нас пригласил на свадьбу?
Вопрос ирландского симулянта был корыстен, но опрометчив. Смущаясь своего крайне негуманного поступка, немецкий весельчак решительно скинул разговорчивую ношу в песок. Стивен деловито встал и отряхнулся.
— Действительно, все уже у меня прошло. Не болит.