Майлз сдержал приступ паники:
— Меня ведь не демобилизуют, нет?
Елена, разглядывая ногти, вставила:
— Если демобилизуют, ты сможешь получить работу наемника. По примеру генерала Метцова. Я так понимаю, командору Кавило требуются новые люди.
Майлз чуть не застонал, на его сердитый взгляд она ответила невинной улыбкой.
— Мне было почти жаль узнать, что Метцова убили, — заметил граф Форкосиган. — Мы планировали добиться его выдачи, прежде чем все пошло вразнобой из-за исчезновения Грегора.
— А! Вы наконец пришли к выводу, что смерть того комаррского пленника во время их восстания была убийством? Я это подозревал…
Граф Форкосиган поднял два пальца:
— Два убийства.
Майлз помолчал.
— Бог мой, неужели он попытался выследить бедного Ана, прежде чем уйти? — он почти забыл про Ана.
— Нет, но мы его выследили. Хотя, увы, к тому моменту Метцов уже покинул Барраяр. И да, комаррский повстанец был замучен до смерти. Не то чтобы намеренно: у него, похоже, были какие-то скрытые проблемы со здоровьем. Но это не было, как подозревал тогдашний дознаватель, местью за смерть охранника. Как раз наоборот. Барраярский капрал-охранник, который участвовал или, по крайней мере, был свидетелем пыток, хотя и не без вялого протеста, по словам Ана — так вот, капрал резко изменил свое мнение и пригрозил выдать Метцова. Метцов убил его в одном из своих приступов панического гнева, а затем заставил Ана помочь ему сфабриковать и засвидетельствовать фальшивую историю с побегом. Так что Ан оказался дважды запачкан в этом деле. Метцов запугивал Ана, однако в равной степени был в его власти, если бы факты когда-либо вышли наружу: этакая странная взаимная зависимость… От которой Ан наконец бежал. Когда за ним пришли агенты Иллиана, он испытал чуть ли не облегчение и вызвался пройти допрос с фастпенталом.
Майлз с сожалением подумал о метеорологе.
— Ану теперь что-нибудь грозит?
— Мы планировали заставить его дать показания на процессе Метцова… Иллиан думал, что мы даже можем обернуть это дело в свою пользу, в смысле отношений с комаррцами. Представить им того несчастного идиота капрала как невоспетого героя. Повесить Метцова как доказательство императорской доброй воли и стремления к справедливости для барраярцев и комаррцев в равной степени… Красивый сценарий. — Граф Форкосиган мучительно нахмурился: — Думаю, теперь мы это дело тихо замнем. Опять.
Майлз фыркнул.
— Метцов. Вечный козел отпущения. Должно быть, к нему прилипла какая-нибудь плохая карма… Не то чтобы он не заслуживал этого.
— Остерегайся жаждать справедливости. Ты можешь ее получить.
— Я это уже понял, сэр.
— Уже? — граф Форкосиган изогнул бровь. — Хм.
— Кстати о справедливости, — улучил момент Майлз. — Меня беспокоит вопрос выплат дендарийцам. Им нанесен серьезный ущерб, больше чем обычно достается наемному флоту. Единственной гарантией их контракта было мое слово. Если… Если империя откажется подкрепить мое слово средствами, я окажусь клятвопреступником.
Граф Форкосиган слегка улыбнулся:
— Мы уже продумали этот вопрос.
— Бюджет секретных операций Иллиана растянется, чтобы покрыть эти издержки?
— Если бы бюджет Иллиана попытался их покрыть, он был лопнул. Но у тебя, э-э, кажется, есть некий заступник в высших сферах. Мы оформим для тебя кредитную расписку из средств СБ, предназначенных на непредвиденные случаи, из фондов этого флота и личных средств императора. В надежде компенсировать все это позднее из специальных ассигнований, которые пробьем через Совет Министров и Совет Графов. Предоставь счет.
Майлз выудил диск из кармана:
— Вот, сэр. От бухгалтера дендарийского флота. Она не спала всю ночь. Некоторые оценки ущерба все еще носят предварительный характер, — он положил диск на комм-пульт.
Уголок рта графа Форкосигана загнулся вверх.
— А ты учишься, мальчик, — он вставил диск в пульт и быстро просмотрел его. — Кредитная расписка будет оформлена к концу обеда. Ты сможешь забрать ее перед уходом.
— Спасибо, сэр.
— Сэр, — вставила Елена, энергично подавшись вперед. — Что теперь будет с дендарийским флотом?
— То, что выберет сам флот, я полагаю. Хотя им нельзя задерживаться так близко к Барраяру.
— Нас снова бросят? — спросила Елена.
— Бросят?
— Вы когда-то определили нас в имперские силы. Так думала я. И Баз. Потом Майлз нас покинул, а потом… ничего.
— Прямо как остров Кайрил, — заметил Майлз. — С глаз долой — из сердца вон. — Он печально пожал плечами. — Полагаю, они испытали схожее падение боевого духа.
Граф Форкосиган бросил на него острый взгляд.
— Судьба дендарийцев — как и твоя будущая военная карьера, Майлз — все еще находятся в стадии обсуждения.
— А я буду участвовать в этом обсуждении? А они?
— Мы дадим тебе знать. — Граф Форкосиган положил ладони на стол и поднялся. — Это все, что я могу сейчас сказать, даже тебе. Обед, офицеры?
Майлз и Елена вынуждены были тоже встать.
— Коммодор Тан ничего пока не знает о наших истинных отношениях, — предупредил Майлз. — Если ты хочешь, чтобы все по-прежнему оставалось в тайне, мне придется играть адмирала Нейсмита, когда мы присоединимся к нему.
Граф Форкосиган как-то странно улыбнулся.
— Иллиан и капитан Унгари определенно предпочтут не разрушать потенциально полезное прикрытие. Любой ценой. Это будет любопытно.
— Должен предупредить тебя: адмирал Нейсмит не очень-то почтителен.
Елена и граф Форкосиган посмотрели друг на друга и расхохотались. Майлз ждал, собрав все свое достоинство, пока они не успокоились. Наконец-то.
Во время обеда адмирал Нейсмит был крайне вежлив.
Даже лейтенант Егоров не нашел бы к чему придраться.
Верванский правительственный курьер протянул кредитную расписку через комм-пульт коменданта скачковой станции в пространстве Вервана. Майлз подтвердил получение отпечатком большого пальца, сканированием сетчатки и энергичными нечитаемыми закорючками адмирала Нейсмита, совсем не похожими на аккуратную подпись энсина Форкосигана.
— С вами, почтенными джентльменами, приятно иметь дело, — сказал Майлз, с удовлетворением пряча расписку в карман и аккуратно его запечатывая.
— Это самое меньшее, что мы можем сделать, — ответил комендант скачковой станции. — Не могу описать вам все эмоции, которые я испытал, когда, осознавая, что следующий заход цетагандийцев будут последним, и готовый драться до конца, я увидел, как материализовались дендарийские подкрепления.
— В одиночку дендарийцы бы не справились, — скромно сказал Майлз. — Все, что мы сделали, это помогли вам удержать плацдарм до подхода настоящих крутых парней.
— И если бы его не удержали, то силы Хедженского Союза — крутые парни, как вы их называете, — не смогли бы сделать скачок в локальное пространство Вервана.
— Во всяком случае, не без серьезных потерь, верно, — признал Майлз.
Комендант станции взглянул на хронометр:
— Что ж, моя планета довольно скоро выразит свое мнение о происшедшем в более материальной форме. Позвольте мне сопроводить вас на церемонию, адмирал. Пора.
— Спасибо, — Майлз поднялся и вышел перед комендантом из кабинета, рукой ощупывая материальную благодарность в кармане. «Медали, ха! За медали флот не отремонтируешь».
Он остановился у прозрачного портала, наполовину ради открывавшегося вида и наполовину ради своего собственного отражения. Оссеровско-дендарийская серая форма выглядела неплохо, решил он: мягкая серая бархатная куртка, декорированная ослепительно белой отделкой и серебряными пуговицами на плечах, соответствующие брюки и серые ботинки из синтетической замши. Ему показалось, что в такой форме он выглядит выше. Может быть, стоит взять этот фасон на вооружение.
За прозрачной стеной портала были видны россыпи кораблей: дендарийских, рейнджерских, верванских и союзных. «Принца Серга» среди них не было, он находился сейчас на орбите над родной планетой верванцев, и на нем продолжались переговоры на высоком, в буквальном смысле слова, уровне, где оттачивались детали долговременных соглашений о дружбе, торговле, снижении тарифов, взаимной обороне и так далее, между Барраяром, Верваном, Аслундом и Полом. Грегор, как слышал Майлз, блестяще проявил себя как в публичных акциях, так и в практической, реальной части дела. «Лучше ты, чем я, парень». Скачковая станция верванцев притормозила свой собственный график ремонта, чтобы предоставить помощь дендарийцам: Баз работал круглые сутки. Майлз оторвался от захватывающего вида и последовал за комендантом станции.