Юлиана радостно кивнула и отстала, пропуская мимо себя ряды гвардейцев.
Солдаты с сальными смешками и острыми шуточками миновали смелую девицу.
— Хороша девка! Гляди-кось, братцы: в портках все ляжки видать!
— Енеральша! Ей бы лошадь. Перед фрунтом верхами ехать!
— Жеребца ей!!
— Эй, зазнобушка, хошь — меня оседлай!
Молодой подпоручик-измайловец, шагавший с замыкающим плутонгом, резко прикрикнул на острословов:
— Спрячь зубы, выбью!
Перед Юлианой он сменил тон и прикоснулся рукой к шляпе:
— Сударыня, извольте идти со мною, чтобы не сбивать солдатам шага. Так мне будет покойнее.
— Только не вздумайте меня защищать, — фыркнула обиженная Юлиана.
— Если дойдет до дела, еще как вздумаю, — спокойно ответил офицер. — Потому что надеюсь, вы тоже будете защищать меня. В бою надобно стоять один за другого!
Это были слова товарища, Юлиана благодарно улыбнулась офицеру и зашагала рядом.
Ворота Летнего сада были распахнуты. Миних, по всей видимости, уже проехал внутрь, к резиденции регента. За воротами мерзли караульные преображенцы, натянув на уши шляпы, запахнувшись в епанчи.
— Стой, кто идет? — с ленцой спросил часовой.
— Друг! — ответил Манштейн, не замедляя шага.
Часового этот ответ, видимо, устроил, и охрана ворот пропустила гвардейцев беспрепятственно.
Однако возле резиденции регента караульные взяли фузеи наизготовку. Миниха было не видать нигде. Помахивая эспонтоном, к отряду приблизился высокий офицер с обыденным, невзрачным лицом. Узнал Манштейна, поприветствовал его:
— Доброй ночи, подполковник! Какая надобность привела вас сюда в силах столь тяжких?
— Сущие пустяки, капитан, — оскалился адъютант Миниха. — Желаю арестовать бывшего регента и преступника Эрнста Иоганна Бирона. Эй, ребята, слушай меня, — крикнул он преображенцам. — Бирошку арестовывать идем! Ступай с нами, кому мать Россия дорога!
— Виват! Долой его! — тотчас радостно крикнули несколько часовых, подбросив в воздух свои треуголки.
— Так, значит, — пробормотал невзрачный офицер. Он вдруг быстро отскочил назад и направил лезвие эспонтона в широкую грудь Манштейна:
— Не шагу далее, господин Манштейн! Караул, в ружье!! Ко мне!!!
Однако за его спиной нерешительно встали лишь несколько солдат. Отряд Манштейна и прочие караульные стремительно окружили их, наставив четырехгранные штыки:
— Сдавайтесь, иначе смерть!
— Ваша сила, — спокойно сказал упрямый офицер и обратился к своим немногим товарищам. — Клади оружие, братцы, не за что здесь кровь проливать. Мы свой долг исполнили… А Бирошке туда и дорога, немчура проклятая!
Манштейн поморщился — он тоже был немец. Но тотчас начал командовать:
— Слушай! Первый плутонг снаружи, замкнуть все входы-выходы, за окнами следить — чтоб ни одна крыса не ускользнула! Второй, третий плутонги — за мной, в дом! Нанесем визит непочтенному господину герцогу, ха-ха!
Солдаты толпою вломились в апартаменты Бирона[53], тотчас наполнив их роскошный полумрак воинским беспорядком, тяжким топотом, лязгом оружия и бряцанием амуниции. Слуги опрометью разбегались. Одной пышнотелой горничной ражий преображенец смачно влепил по мягкому заду здоровенной лапищей:
— Стой, хрюшка! Эх, выдеру тебя!
— И-и-и-и!!! — пронзительно взвизгнула девушка, обернулась и зарядила гвардейцу нехитрой рогаткой из растопыренных пальцев по глазам — как видно, напугалась, что всерьез станут насиловать.
— Ау-у-у!!! — в голос взвыл бедолага, — Обезглазила, баба проклятая!…
В следующий миг один сильно пьяный поручик, поскользнувшись на мраморной лестнице на второй этаж, с грохотом скатился вниз и завопил:
— А-а-а, черт!!! На помощь, господа! Кажется, ногу сломал…
— Ну все, уже появились первые потери, — мрачно заключил Манштейн, — От этого концерта и мертвый проснется… Огня сюда, фонарей, свечей! Господа офицеры, ищите Бирона, не дайте ему уйти! Проверяйте все двери подряд, кто найдет мерзавца — кричите!
Началось бестолковое беганье и хлопанье дверями. Приняв в потемках друг друга за телохранителей Бирона, где-то незадачливые заговорщики уже дрались на шпагах, при чем обе стороны во все горло звали на помощь.
Манштейн с фонарем в руке метался среди воинского хаоса как вепрь, бранился и раздавал пинки, призывал к повиновению и крушил дверные запоры.
Юлиана Менгден взирала на это со смешанным чувством иронии и отчаяния. И это позорное действо является заранее подготовленным переворотом?! Кто-нибудь осмелится после этого назвать фельдмаршала Миниха мастером диспозиции?!
53
По другой версии историков Бирон «квартировал» непосредственно в Зимнем дворце, где и был захвачен заговорщиками.