Они и не заметили, как проговорили едва не до полуночи. Татьяна наотрез отказалась отпускать Орлова в ночь, да и метель за окнами разыгралась нешуточная, точно не декабрь стоял, а вьюжный февраль. Граф остался почивать в дальней половине дома, а хозяйка еще добрых два часа не сомкнула глаз, раз за разом вспоминая и заново переживая малейшие перипетии их задушевной беседы. Наутро беседа продолжилась за кофием, к полудню они распрощались с твердым обещанием графа непременно встретиться назавтра, а к вечеру Татьяна поняла, что влюблена в Орлова всем сердцем, горячо и, видимо, бесповоротно.
Истинная любовь и счастье редко бывают взаимны. Но в конце концов всякой девушке хотя бы раз в ее жизни судьба дарует счастливый случай. Граф Орлов открылся ей первым: он питал к Татьяне те же пламенные чувства, которые только-только проснулись в пылком женском сердце, истосковавшемся по нежности и любви. Молодые объяснились, признались друг другу в любви, и взаимному счастью не было конца.
Первое сомнение пришло к ней, когда Всеволод изъявил желание жениться немедля. Чувства его были столь пламенны, что он, казалось, готов был везти свою возлюбленную к первому же попу в ближайшую церковь, встреченную на тракте, дабы вместе с нею предстать под образами пред очи Господни.
— К чему такая спешка, — смущенно улыбаясь, говорила она графу. — Право, Всеволод, для нашей судьбы нет никаких преград. Ничто не стоит между нами. Стоит ли предаваться… каким-то авантюрам, коль скоро речь идет о нашей будущности, о нашем счастье?
— На все согласен, милая Таник, — заверял ее граф, поминутно прикладывая руку к сердцу. — Но в таком случае не откажите, молю вас, в моей нижайшей просьбе?
— Какой именно? — лукаво покосилась на него девушка. — Вы столь стремительны и неотразимы, граф, что вам, признаюсь, очень нелегко перечить.
— И не надо! — просиял граф. — Ни в коем случае, моя дорогая! Я мечтаю сейчас лишь об одном — что мы отправимся в Петербург и сыграем свадьбу там.
— В столице? — даже покраснела Татьяна, не в силах скрыть радостного ликования в душе. Отныне ее жизнь складывалась точно в сказке, так как она прежде боялась даже мечтать. Блестящий гвардеец, обходительный граф, пылкий и мечтательный жених — о чем еще может мечтать провинциальная барышня строгих правил и серьезных запросов?
И она совершила то, во что еще несколько дней назад ни за что бы не поверила! Дала согласие, и влюбленная пара стала готовиться к отъезду.
Сборы были недолгими. Полковые товарищи Всеволода, четыре бравых офицера приехали по первому зову и вызвались быть почетною свитой невесты.
— У прекрасной молодой госпожи тоже должна быть дружина, — весело смеясь, заверил ее поручик Соболев, черноглазый балагур и весельчак, с первого дня знакомства вызвавшийся быть Татьяниным ангелом-хранителем. — Вот и мы станем вашими верными витязями, графиня.
— Между прочим, не графиня покуда, — шутливо погрозила она поручику. — Это еще бабушка надвое сказала, как говорит наша ключница Марья Кузьминишна.
Но и по жгучим черным очам Соболева, и по стуку собственного сердца Татьяна понимала: до титула ей остается совсем немного. И оттого сердце начинало стучать еще сильнее, волнующе и отчего-то — тревожно.
Отправились в путь весело, с шутками, в двух возках. Впрочем, товарищи Орлова норовили ехать верхами, задорно косясь на молодых. Что до графа, то первый день он не сводил глаз с невесты, не забывая при этом отдавать лаконичные и четкие указания своим людям относительно маршрута.
Лишь один из спутников Орлова за весь путь не проронил и десятка слов. Его звали Оленин, и он единственный выправкою походил на гражданского. Да и в седле, кажется, держался не очень твердо. Хотя всячески старался никоим образом не обнаружить своей неловкости в верховом искусстве на фоне искусных наездников, которыми, без сомнения, были все остальные спутники, включая и самого графа.
Но миновали Лиговку, Покровское, затем еще несколько имений и сел, где можно было остановиться на ночлег. А граф все подгонял головные сани без устали, несмотря на то, что основательно стемнело. Татьяну всерьез обеспокоило, когда по правую руку осталось и Тюленево, имение двоюродной тетки Володеньки Оболенского, друга детства Оленьки, и, если только глаза Татьяне не изменяли, ее нареченного жениха.
— Где ж мы заночуем, граф? — озадаченно посетовала она, когда Соболев в очередной раз покинул свой возок, дабы проведать ее.
— Не печальтесь, душа моя, — ласково сказал он. — Впереди, в получасе езды замок графов Потоцких. Там и остановимся на ночлег.