Противник оказал сопротивление и выбросил ладони вперед, пытаясь заблокировать стремительную контратаку.
Но было уже поздно. Принц из дома Строгановых проскользнул между струящимися потоками энергии, увернулся от вражеского удара и нанес свой.
Один единственный, но при этом ставящий точку во внезапно вспыхнувшей схватке не на жизнь, а на смерть.
Он легко проломил последний слой обороны и резко ударил противника справа-налево, фактически разваливая напополам фигуру статного красавца с кафедры боевой магии.
Лев Александрович еще целую секунду стоял на ногах, затем одна половинка его тела упала, густым фонтанам брызнула кровь, следом рухнула вторая часть, застыв рядом с первой грудой окровавленной плоти.
Все было кончено.
Златоградский Лицей Магии.
Пригород. Владение клана Мамонтовых.
Учебные полигоны. 15:50
— Ты зачем его прикончил? — Билецкий задумчиво рассматривал разрубленный пополам труп.
Я поморщился.
— Чертовые инстинкты сработали, — проворчал я и огрызнулся: — Чего ты от меня хочешь? Чтобы стоял и ждал пока этот полоумный меня прикончит?
На самом деле претензии не по адресу. Ведь по сути, это не я убил этого идиота, за меня это сделали отточенные рефлексы боевого мага Холодного Предела.
Я это понимал, и более чем уверен — Дмитрий тоже это прекрасно понимал. Не мог не понимать.
Мы с ним проходили сходную программу тренировок, где учили не думать в бою, а реагировать на уровне безусловных инстинктов.
Задумаешься — умрешь. Базовое правило подготовки любых боевых магов.
В прямом смысле ты даже не сражаешься, ты привносишь гармонию в мир, где алым пылают источники опасности. Ты гасишь их и остаешься в живых, тем самым становясь победителем.
— Думаешь он спятил? — Билецкий махнул рукой.
Подошли два коронера в ветровках Департамента Хранителей Тишины. Останки мертвого мага погрузили в черный пластиковый мешок. Фургон судмедэкспертов стоял у границы учебного полигона. Несколько патрульных вели опрос свидетелей. Место происшествия оградили уже знакомые желтые ленты.
Дерьмо! Я эти ленты уже сегодня второй раз вижу. Как-то не заладился денек.
— Понятия не имею, — честно ответил я. Задумался, вспоминая сам поединок: — Сначала все шло нормально. Потом в какой-то момент у него будто поехала крыша. Взгляд стал каким-то пустым.
— Пустым? — заинтересованно переспросил Дмитрий.
Я кивнул.
— Да, сначала он был злым или скорее раздраженным, что в общем неудивительно, учитывая ситуацию. А потом его глаза стали какими-то остекленевшими, — я уточнил: — Это уже перед самой последний атакой.
— Остекленевшими, — задумчиво повторил Билецкий.
Он повернулся ко мне.
— Думаешь его обработали?
Я нахмурился.
— В смысле? Настроили лично против меня? Вряд ли. Даже под влиянием самых сильных эмоций он бы не осмелился пойти на нечто подобное. Он же не самоубийца.
Билецкий медленно кивнул. Даже в случае успеха покушения, убийце не дали бы далеко уйти.
— Да, ты прав, но я не это имел ввиду.
— А что?
Командир златоградского гарнизона помедлил, словно сомневаясь стоит ли озвучивать вслух пришедшую на ум мысль.
Терпеть не могу недоговоренностей.
— Раз уж сказал «А», говори и «Б», — попенял я.
По лицу Дмитрия скользнула усмешка.
— Я вот о чем подумал: может нашего друга обработали ментально? — сказал он.
Что за чушь? Он что серьезно?
— Магам нельзя промыть мозги, — мягко напомнил я.
Билецкий пожал плечами.
— Это не обычная обработка. Очень тонкая работа. Такое иногда встречается. Редко, но все же. Ментат вкладывает программу определенного поведения постепенно, кусочек за кусочком. И только в определенных условиях, когда субъект сильно отвлечен чем-то другим.
Сказанное удивило, если не больше, привело в шок.
— Хочешь сказать любого можно запрограммировать определенным образом? — обалдел я.
— Нет, — успокоил Дмитрий. — Для этого нужно обладать определенным складом ума, иметь ослабленную волю и быть уязвим для прямого вмешательства. Только одного из тысячи получится обработать должным образом. И то — без гарантии правильного срабатывания.
Я покосился на фургон коронеров, куда как раз загружали мешок с трупом, и проворчал:
— Ну да, иной раз и молния бьет два раза в одно и то же дерево.