Он шёл от дома Леонида, шёл в никуда, просто прочь, подальше от места, где всё в крови друга. Александр уходил слегка пошатываясь, не раскрывая зонта, распахнув плащ, — ему было жарко. И очень душно, тяжело дышать, словно кто–то сжал грудь и не давал даже вдохнуть. Жар был во всём его теле, горело лицо, руки. Дождь стекал по лицу Александра, но он не замечал его, он думал, просчитывал все возможные варианты. Беда не приходит одна: Макса свалил приступ аппендицита, в Кэтти стреляли вчера утром в упор, просто чудо, что не попали в сердце и скорая приехала вовремя. Леониду перерезали горло в его собственной квартире. Он открыл этому человеку дверь. Александр сам должен был прийти к нему, но опоздал. Всё это сделал один человек, который знал их всех — Кэт, Леонида, знал, что Алекс придёт к нему и увидит кровь. Всё, всё было плохо. Хорошо, что Ольга осталась в Бердянске. Тётка умерла, осталась квартира. Старая, однокомнатная, но в ней можно было спрятаться, отсидеться, залечь на дно. Да, спрятаться от… От кого? Кто? Кто знал их всех?
Александр винил себя во всём, в том, что опоздал, не успел, не остановил. Возможно, Леонид остался бы жив, он мог бы всё остановить, узнать. А может, убили бы и его. В голове крутился идиотский мотив, слышанный на кассете: «Хитри, отступай, играй, кружись, сживая врага со свету, ну что же такое жизнь, а жизнь — сплошная дуэль со смертью» — это уже было похоже на наваждение. Если бы он только знал, кто враг.
— Сплошная дуэль, ё-моё! — пробормотал он себе под нос.
Он шёл, слегка пошатываясь от тяжести, навалившейся на него, шёл, глядя вниз. Жар прошёл, Александр понял, что стал весь мокрый. Капли дождя стекали с волос под воротник рубашки. Стало холодно. Он шёл, не глядя под ноги, по лужам, и в ботинки промокли насквозь. Он шёл, не зная куда, по лужам, и слышал только шлепки по воде и хлюпанье в ботинках. Внезапно он понял, что сзади за ним кто–то идёт. Идёт очень давно. Шаги их сливались друг с другом.
Александр резко остановился и замер. Человек сзади, метрах в трёх, тоже остановился. Александр медленно обернулся, глядя почему–то не вперёд, а себе под ноги. Поднял взгляд. Человек, которого он увидел, ухмыльнулся, а сам он побледнел настолько, насколько может побледнеть окоченевший от холода человек. В доли секунды он понял всё, что произошло с Кэт и с Леонидом. Стало ясно, кто убил Дмитрия Белого ещё зимой 92-ого года. Думай о других, иначе они позаботятся о тебе!
Перед ним стоял человек, которого он считал мёртвым. Казалось, что эта страница жизни закрыта уже навсегда, но он ошибался. От осознания собственной ошибки Александру стало не по себе.
Парень, стоявший перед ним, перестал улыбаться.
— Трое м-могут сохранить секрет, Алекс, если двое из них мертвы. Ну, здорово, я же тебе говорил? Обещал? Я сдержу своё обещание. Извини, я пром–мазал в Кэт, точность — вежливость снайперов. Не знаю, как это уж получилось, он–но сам–мо!
Александр не помнил, заикался ли раньше Кроль или нет.
— Но с тобой я уже не ошибусь. А потом я найду твою сестру … Ты помнишь, что я обещал с ней сделать? Она умрёт от той дури, которой вы пичкаете людей.
— Их никто не заставляет, наше место займут другие.
— Другие меня не волнуют. Да и тебе от этого легче уже не будет. Я не злопамятный, но я злой, и память у меня хорошая!
— Хочешь сказать, что ты победил?
— А история пишется не победителями, Саня. История пишется выжившими, банкир. Хорошо смеется тот, кто стреляет последним.
— Лучше семь раз погибнуть, чем один раз подохнуть.
Александр видел, как долго Кроль доставал пистолет, это длилось почти вечность.
— Это как же надо послать человека, чтобы он выбился в люди и добился того, что и ты, Саня?
— Тебя бы так послали, ты бы давно уже загнулся! — Саша вдруг вспомнил похороны родителей, сестру на этих похоронах. Вспомнил, как они начинали жить одни без родителей. Одни. И понял, что не может допустить, чтобы Ольга ещё раз прошла через это, потеряв теперь и его.
— А знаешь, верю! Ничто так не портит цель, как попадание, не так ли?
Под воздействием какого–то шестого чувства Александр понял, в чём может быть его шанс на спасение, и бросился рывком в сторону. Боль в боку, огонь ударил его в плечо и развернул в воздухе. Поскользнувшись, он бесконечно долго падал вниз. Сознание на миг исчезло, но потом он понял, что толчком ноги его развернули на спину, видел нарисованную серую маску вместо лица у человека, который убивал его, но пошевелиться не было сил. Александр видел ещё, как вздрогнул два раза пистолет, направленный в живот, подумал, что увидеть и умереть — это глупо, услышал в мёртвой тишине женский, пронзительный визг, затем звуки выстрелов и бесконечное эхо. Импульс острой, обжигающей и пронизывающей боли захватил его и унёс куда–то вниз.