- Ладно – согласился Елисей, - тогда!.. полней наливайте бокалы…
- Дитя ты ещё, хоть и взрослый.
- Тогда грудь материнскую хочу, - не растерялся Елисей.
Таня упала рядом, оголила грудь:
- Возьми ребёнок… как я тебя люблю, мой милый Елисей!.. – опять в игру включилась Таня.
- И я люблю!.. грудь женщины, которая не только молоком способна напоить, но и нектаром жизни напитать меня.
- Ты, это кто?
- Младенец милый, но и витязь славный, твой раб и твой король, весь мир, прильнувший к груди Матери Природы и дьявол, вводящий в искушенье…
- Остановись, достаточно мене…
-----------------------
Татьяна своим участием и пониманием задела у Елисея какую-то струну, которая звучала камертоном, наизнанку выворачивая всё нутро. Он знал всегда, что делает, тут растерялся, даже испугался. Нет, не чувства и не Татьяны, испугался самого себя, того в себе что он боялся даже взглядом прикоснуться. Она будто приоткрыла какую-то незримую, невидимую дверь темницы, выпустила силу, которая пределов не имеет.
Не себя ему она открыла, а ему его же самого, или он сам слишком заигрался и дверь в своей душе открыл… ту самую, запретную, она роль ключика сыграла только. Он прикоснулся и ужаснулся глубине… «Где же мне сейчас найти ту самую, что сможет навести хоть маленький порядок в царстве необъятном»?
- Ты необъятен человек!.. неисчерпаем!.. ни бесконечностью, не вечностью неизмеряем!..
- Ты чего?.. – спросила Таня.
Время к обеду уже было, наигрались, и она сейчас хлопотала возле стола, порядок наводила, счастливая, весёлая и чуть шальная.
- Ничего – ответил Елисей, он не показывал виду, хоть и боль заполняла сердце, хотелось на колени пасть и извиниться перед ней, ведь она не понимает… он и сам ничего не понимал.
- Налей мне водки – хрипло простонал, - похмелье душит.
- Так вроде и не пил?.. – но налила. Он залпом выпил.
Татьяна увидела в нём изменения:
- Ты чего, Елисей?.. всё хорошо.
Улыбнулся Елисей, пряча боль свою, привлёк к себе.
- Хорошо, Танюшка, но пора идти, наверное, мене. Или нет?
- Как хочешь. Завтра придёшь?
- Приду, но доживём сначала, - грустно произнёс, глядя в окно, увидел Машу, головой кивнул: - не к тебе идёт?
Татьяна выглянула, увидела и вдруг засуетилась:
- Машка!.. ко мне, наверное. Ты спрячься куда-нибудь.
- Зачем?.. – не понял Елисей.
- Так…
- Во как!.. продолжение игры?.. и кто я?.. Любовник?.. вроде не получается. Ах да!.. любовник, который прячется от любовницы у другой любовницы… Тьфу ты, даже мне такого без бутылки не осилить. Видать научилась быстро…
- Пусть вся деревня видит, знает, что хочет говорит, но не хочу, чтобы ты с ней здесь… у меня встречался… пожалуйста, Елисей?..
- Ладно – улыбнулся Елисей, - не всё же мне придумывать сюжеты. Даже интересно. Командуй!.. хотя… выйди навстречу, на улице тепло, там и поболтаете.
- Всё равно в комнату уйди на всякий случай.
Татьяна вышла из дому и действительно, в дом не пошли, а присели на скамеечку в ограде. Елисей не слышал разговора, просто сидел опустошённый, пришло похмелье после славной ночки. Он наливал и пил, а становился всё трезвее.
Не заметил, когда вошла Татьяна, почувствовал прикосновение, в глаза ей заглянул:
- Что?..
- Ничего, вот тебе просила передать, боится своего – протянула ему какую-то бумажку.
- Что это?
- Заявление на отпуск без содержания. Сказала, что ты знаешь, что с ним делать.
- А вечером то не могла отдать?.. ведь на работу всё равно придёт.
- Боится, наверное.
Она так же сидела опустошённая, как Елисей. Что-то надо было делать, но он не знал…
- И я не знаю, Елисей.
- Чего не знаешь?
- Ну, ты же ищешь и не знаешь, и я не знаю, - ответила Татьяна, поднялась, поцеловала нежно, - завтра приходи, разберёмся. За всё тебе спасибо, мой милый Елисей. Может и хорошо, что мужчиной для меня не стал, а так и остался нечто бОльшим – любовь и страх, огонь и свет, мираж и явь и что угодно, пока облик чёткий не обрёл… Не обретай, останься в сказке!
- Останусь… - улыбнулся Елисей. Мне нельзя иначе, а то прибьют и не заметят.
- Я к тебе приду сегодня ночью, поболтаем, - Татьяна загорелась, но понял Елисей, что это чисто материнская забота, как бы оградить, прикрыть своим присутствием.
- Нет, не приходи, я может, поиграю чуть… мысли есть.
- Всё равно приду, чтобы чего не натворил, да и в деревне на нас с тобой переключатся.
Встал Елисей и пошёл, у дверей остановился:
- Ты зла не держи на меня, Танюшка…
- Иди уж, не опускайся в очевидность, и я схожу на работу, посмотрю, есть заказы или нет.
Понимал Елисей, что надо что-то сделать, чтобы исправить ситуацию, а то так и будут маяться в тоске и неизвестно от чего… как-то не хорошо заканчивается всё, грустно…
В ограде, в каждом доме бочка с водой стояла для стока дождевой воды. Этой водой обычно поливали огород. И у Татьяны возле крыльца таз с водой стоял, обычно обувь мыли возле таза в непогоду. Мысль сработала мгновенно… в этот таз Елисей и наступил и… разумеется, упал, обрызгавшись с ног до головы. Шум на всю округу. Татьяна выскочила, шум услышав, увидела Елисея, мокрого всего, на траве лежащего, и рядом таз в перевёрнутом виде…
- Чучелё, чучелё, ты меня подвелё!.. – бубнил себе под нос.
Татьяна не сдержалась и расхохоталась, как девчонка.
- Смешно?.. мне вот не до смеха, а она смеётся, наставила на самой дороге… лучше помоги подняться!..
- Это не чучелё, а таз – продолжала смеяться Таня, помогая ему подняться.
- Таз?.. а какая разница?.. таз или чучелё, все птицы точно разбежались и не появятся теперь…
И тут прорвало Елисея, расхохотался, глядя на её веселье.
- Мокрый!..
- Вчера-то как не влетел?.. – отряхнулся и вышел за калитку, но и это, видимо, было ещё не всё, как говорят, одно к одному. Навстречу, как из-под земли тётя Маша появилась, увидела Елисея мокрого всего, выходящего от Таньки?..
- Видать и здесь что-то натворил, добился?..
Засмеялся Елисей:
- Так говорил же, что в разнос пошёл, - подумал о том, что в деревне скажут?.. что выгнала Татьяна ухажёра и ещё водой облила…
В калитке Татьяна появилась:
- Да ничего не натворил, в таз наступил с водой.
- Не оправдывайся, Танюшка, всё равно выгнала, да ещё водой облила, - подмигнул ей Елисей, счастливый.
Он шёл домой и ни на что не обращал внимания. Видел в себе цветок прекрасный, а в самом центре Василису. Она была сразу на всех похожа, с кем хоть разочек пообщался и только на себя. Она будто из сердца в жизнь к нему стучала, всё прекрасно было, и он знал имя.