А если подумать? Он узнал место. Место ему не понравилось. Это может быть либо снова Фамиен с жаждущим славы герцогом – но тут Ли бы точно не стал отмалчиваться. Либо…
– Это Эления, да? – все же спросил Март.
– Уже почти нет, – буркнул Ли. – И это мне тоже не нравится.
И все. Он не реагировал на взгляды Марта, а говорить Март почему-то не решился. Как в былые времена, когда Ли… когда что? Когда он смотрел на Ли снизу вверх, не уставая поражаться и его знаниям, и его умениям, и его предусмотрительности, и его безрассудности? А наверное. С тех пор Ли сверху не спустился, значит, поднялся Март? Да нет, ни черта, просто он научился жить с Ли и понимать, когда говорить стоит, а когда это смысла не имеет.
Случайность? Хотелось бы думать, что случайность. А думается, что судьба. Не просто же так они оказались именно там, где Ли больше всего не хотел оказываться.
Или наоборот? Может, это очередное противоречие Ли? Какая-то часть его категорически отказывается от Элении, помня все старые обиды, а какая-то рассуждает, понимая, что он и правда единственный, кого могут принять все противоборствующие стороны. Ну и нахлобучил бы этот Дарсиар, и пусть бы другие правили, пока он учится. Он умный, он научится быстро. К тому же он здорово разбирается в людях (и эльфах, надо полагать), вполне смог бы подобрать то окружение, которое нормально бы правило…
Тьфу, тоже, спец в королевских делах…
Ли остановился, швырнул на землю свой мешок и громко, вивиевато и очень грязно выругался, на разу не повторившись. Март замер.
– Ну какого хрена ты молчишь, когда я жду от тебя хоть чего-нибудь? – заорал Ли. – Ты нянькался со мной столько времени, подтирал за мной, вытаскивал меня из помоек, хотя я об этом не просил, но сейчас-то ты почему все свалил на меня!
Март подумал, поднял мешок и взял решение на себя:
– Пошли.
Выпустив пары, Ли словно сдулся, помрачнел лицом, отобрал мешок и снова пошел впереди. Ничего. Вернуться можно всегда, но раз уж эта земля так на него действует, надо с нее убраться, дать ему успокоиться, а потом поговорить. Или просто выслушать. Пусть себе лается, пусть даже впадает в ярость и крушит все кругом – было раза два. Ну, поломает пару небольших деревьев или три лавки в трактире, не страшно. Впрочем, какой там трактир в лесу… и без единой монетки в кармане. Куртки на голое тело надеты, потому что рубашки ушли на бинты, и если бинты можно было отстирать, но уж снова сделать из них одежду – никак. Кольчуги они положили в мешки, авось да удастся продать, хорошие кольчуги… хотя бы на ужин да ночлег может хватить. А там уж…
Да, дожить без малого до пятидесяти лет, чтоб оказаться в таком аховом положении. В молодости такое случалось, да не сказать, чтоб часто, а проклятые последние годы…
Жрать хотелось неимоверно. Съедобного пока ничего не выросло, всей дичи только вороны и попадались, однажды в крохотном озерке они наловили мелкой-мелкой рыбешки, нажарили над огнем да так с чешуей и кишками сожрали, потому что если ее потрошить, то и есть совсем бы нечего было. Мальки какие-то. Однажды распотрошили беличий склад – грибы, ни на что уже не похожие, хозяйке оставили, а орехи съели. Ли бормотал что-то под нос, непонятное, наверное, по-своему. Уже почти не Эления? И ему не нравится?
А где знаменитые приграничные патрули эльфов?
Значит, война все же началась? Худшая из войн – гражданская?
– Скажи что-нибудь.
– Ли, если все так, как я думаю, все равно уже поздно, – сказал Март. – Если уже началось, что ты можешь изменить? Мальчишку того вспомни, историка.
– Получается, я и без силы Дарси страну угроблю, – мрачно усмехнулся Ли. – Да не фыркай ты, ясно, что не я угроблю, а Маэйр и те, кто вдруг стал ею недоволен, но спишут-то все на меня.
– Ничего, – злорадно усмехнулся Март, – попадешь в легенды уже в другом облике.
– Ага, светлый образ спутника Игрока запачкается, – хмыкнул Ли. – Ладно, прости. Не тебе это решать, конечно.
Ну вот, стоило про патрули подумать, как они тут, просто выросли из окрестных кустов. Смотрел бы – не заметил, здорово прячутся, одежда такая… пятнышками зелеными и коричневыми, нипочем в лесу не разглядишь, даже капюшоны на головах. Спасибо, только на прицел взяли, а сразу стрелять не начали. Ли напрягся.
Пока они перепирались по-эльфийски, Март даже не прислушивался. Разглядывал. А они его – нет. И правильно, зачем мишень-то разглядывать. В нее либо стрелять, либо не стрелять, а любоваться ей не надо.
И вдруг старший заговорил на родном языке Марта. Сто лет не слышал.