— Сынок! Сынок, посмотри на меня. Открой глаза, Никита, — слышу глухой голос, как будто я под водой, а голос звучит снаружи.
Отец. Это отец. Но откуда? Он же вчера вечером был дома, я с ним говорил.
Делаю над собой усилие, с трудом разлепляю веки. Передо мной серые стены, задымленный потолок. Отовсюду несется монотонный гул. Осознание простреливает коротким джебом.
Я в зале, на ринге. У нас бой с Коннором. Я просто вырубился на время после того, как отбросил Коннора к противоположному краю октагона.
Я думал, будет легче. Коннор выше меня, мощнее, и я надеялся на короткий бой. Но этот тупой уебок оказался неспособным даже на то, чтобы меня быстро убить.
Наверное, я сам не справился. Сопротивлялся, а не должен был. Пытался, но тело не слушалось. Это как если умеешь кататься на коньках или лыжах, то потом тело само собой управляет.
Я все равно уворачивался против воли, а у этого упоротого отброса хоть и поставлен удар, но защита ни к черту. Он то и дело открывал свои слабые места, и будь это настоящий бой, я бы смог его победить. Я бы измотал его, изнурил, заставил выложиться по полной, а потом вырубил.
Но Демон должен отомстить всем, кто видел, как я надругался над Машей. Я пообещал ей, что они все поплатятся. Все, кто там был. Я тоже там был, и моя вина в разы больше.
Если бы я не бросил ее в больнице, не утонул в сопливых обидах, если бы не приревновал ее к Каменскому. Засунул подальше свою ебучую гордость, когда она пришла ко мне в клуб. Был рядом, когда она восстанавливалась после операции. Все было бы по-другому.
Я не погряз бы в алкоголе, пустой ебле и наркоте. Не опустился на дно, в грязь, от которой никогда не отмыться.
И мне не пришлось бы насиловать при всех Машу.
Сталкерить ее я начал после того, как выбрался из всего этого дерьма. После того, как узнал о болезни Кати. После того, как понял, что Мышка так и не ушла из меня. Ни из головы, ни из сердца, ни из-под кожи.
Отец отвез ее домой, я жил в Лондоне. Мне нужен был тот, кто смог бы управлять дроном, и в этом помог Демьян. Оказалось, они живут с Машей в соседних домах.
До сих пор помню свои чувства, когда писал ей сообщение впервые после долгого перерыва. У меня пальцы не попадали на кнопки, так тряслись.
Был уверен, что она догадается. Почувствует. Мы всегда слишком сильно чувствовали друг друга. На дроне стояла камера и ретранслятор, я видел ее испуганные и в то же время потрясенные глаза. Огромные, похожие на расплавленный шоколад.
Но наверное в нас что-то сломалось, потому что Маша до сих пор не знает, кто такой Демон. Думает на Демьяна, а он тоже Демон, только не тот. По имени.
Мышка ответила мне, мы переписывались, и я как полный идиот сгорал от ревности к самому себе. Мне казалось, она влюбилась в Демона, несуществующего сталкера, который спасает ее от уличных уебков и присылает конфетки.
Но когда понадобилась настоящая помощь, я все проебал. Поэтому пришлось за собой убирать.
Первыми ответили Райли, Логан и Элфи. Устроить пожар было нетрудно, нетрудно было первым выбраться из горящего дома. Трудно оказалось смотреть, как задыхается от дыма и теряет сознание Элфи.
Мы не были друзьями, но мы нормально тусили в одной компании. Это Элфи привел меня в клуб, благодаря ему я смог защитить Машу. И я вернулся, чтобы его вытащить.
Следующей была очередь Саймона. Я надел толстовку с капюшоном, скрывающим лицо, подстерег говнюка под корпусом и, угрожая пистолетом, вывел на крышу.
Ожидаемо, он оказался ссыкуном, распустил сопли, плакал и просил прощения.
— Прыгай, — сказал я через преобразователь голоса.
— Пожалуйста, скажите, кто вы, что я вам сделал? — завыл он протяжным бабским голосом.
— Прыгай, гондон, — махнул я пистолетом, преодолевая блевоту, — так хоть живым останешься, только ноги переломаешь. Если мне повезет, и ребра тоже. Иначе я тебя убью.
Шагнул к нему ближе, потом еще ближе, и он прыгнул.
После этого я собрался с Машей в Вегас, хоть Демьян и ругался.
— Если ты собираешься драться с Коннором, тебе не стоит сутками трахаться, Кит. Ты должен аккумулировать энергию, а не растрачивать.
Я кивал и молчал. Демьян знает, что говорит, он был чемпионом по смешанным единоборствам, пока не сел в инвалидное кресло. Конечно, не тех боев без правил, которые являются форменной бойней, а легальных.
Единственное, чего не знает Демьян, что я не собирался выигрывать. Коннор должен был меня убить. Запись боя, которую вел скрытой камерой Демьян, писалась в облако. Ссылку я выставил на таймер, она после завершения боя должна была отправиться в полицию, и Коннор сел бы надолго.
Но что-то явно пошло не так. Откуда здесь взялись спецназ, полиция? И отец...
— Ты... откуда, пап?.. — язык не слушается, перед глазами пляшут кровавые точки.
— Прилетел, — голос отца звучит сдавленно. — Все будет хорошо, сынок. Я успел. Он живой, — кричит кому-то хрипло, и я отрываюсь от пола.
Хватаюсь за его плечо и сдавливаю.
— Пап... Маша... где...
— С ней все хорошо, сынок. Потерпи, сейчас поедем в больницу.
Стены зала вращаются, затягивая в воронку. В ушах стоит глухой гул.
— Держись, парень, — слышу знакомый голос, и на обрыве подсознания спрашиваю себя.
Что он здесь делает?
Глава 41
Никита
Я не собирался их убивать, это было бы слишком просто. Я хотел сделать с ними то, что они сделали с Машей. Сломать. Унизить. Раздавить.
Чтобы те, кто привык чувствовать себя хозяевами жизни, узнали, каково это быть беспомощными, слабыми, обездвиженными. И остались такими если не навсегда, то хотя бы на долгое время.
Кто-то захочет возразить, что это слишком жестоко. Машу не калечили, не били и не пытали. Да, согласен.
Ее просто уничтожили. И меня вместе с ней.
Нас с ней размазали, поставив перед выбором, у которого не было, по определению не могло быть, других вариантов.
И ведь они не законченные подонки и отморозки. Ну разве что Коннор. До появления Маши все парни казались мне вменяемыми, все держались в рамках. Просто они так развлекались.
Девушки, желающие заработать быстрые и легкие деньги, выстраивались в очередь. В них не было недостатка, даже когда правила позволяли жестить.
Но когда появилась Маша, у всех словно сорвало тормоза. У каждого была своя мотивация, но накрыло всех. Саймона выпустили на охоту, а потом выяснилось, что он тоже член клуба. И он не смог простить, что Маша не ответила ему взаимностью.
Поэтому для Саймона я подготовил отдельную программу, и если бы он свернул себе шею, когда прыгал, клянусь, во мне бы ничего не шевельнулось.
А вот с пожаром вышла лажа. Я слишком затянул, надеясь зацепить как можно большее число человек, и чуть все не проебал. К тому же надо было действовать аккуратно, так, чтобы никто ничего не заподозрил.
— Ты сам не справишься, Никита, — заявил мне Демьян. — Если будешь по двое-трое отлавливать, как много времени пройдет, пока кто-то из них не догадается? Да любое следствие сразу на тебя выйдет! Ты и с ними не закончишь, и сам спалишься.
— Что ты предлагаешь? — хмуро спросил я. Сам прекрасно понимал, что связать все несчастные случаи со мной будет как два пальца обоссать.
— Доверься специалистам. Каждый должен заниматься своим делом.
— Ты предлагаешь мне нанять киллера?
— Это необязательно должен быть киллер, Никитос. Главное, чтобы он умел создавать проблемы. Если ты в это время будешь на другом континенте, с тобой никто ничего не свяжет.
Я был согласен с Демьяном, но где найти такого спеца? Просить отца не хотелось, у Кати таких знакомых не было. И тогда я обратился к единственному человеку, которому Маша так же дорога, как и мне. И который, как и я, готов порвать за нее любого.
Номер телефона для меня нашла Катя. Я набрал, ответил охранник, и тогда выяснилось, что Шведов попал в ДТП и почти месяц провалялся в медикаментозной коме. Его совсем недавно перевели из реанимации в палату интенсивной терапии.