Маша в фирменной лицейской спортивной форме, а не в своих отстойных шмотках, и я чувствую, что мне наоборот, не помешали бы штаны посвободнее.
У нее футболка слишком облегающая, вырез притягивает взгляд как магнитом. А когда Мышка поворачивается спиной, я просто залипаю.
Ауч, какая. Пальцами впиваюсь в ладони, чтобы хоть немного просветлело перед глазами.
— Топольский, ты оглох? — слышу, как сквозь вату. Черт, физрук. И он же мой тренер. — Пятьдесят отжиманий на кулаках.
Наверное, я впервые рад штрафу. Понимаю, как хайпово это выглядит, но не могу удержаться. Хлопаю ладонями и падаю, упираюсь пальцами в пол. Сжимаю ладони в кулак и становлюсь на костяшки среднего и указательного пальцев.
Она смотрит на меня, точно знаю, что смотрит. И от этого в позвоночнике горячо, в затылке искрит.
Начинаю отжиматься, опускаюсь поглубже, чтобы было видно, как напрягается грудь и трицепс. И ритм держу, конечно.
— Ник как отбойный молоток, — слышу ядовитый голос. Это Алиса, лучшая Милкина подружка. — Повезло Милене!
— Не завидуй, — поднимаюсь, спокойно отряхиваю руки. И все-таки смотрю на Мышку.
Она быстро отворачивается, поправляет очки. Но на щеках видны красные пятна, и внутри меня взметается горячая волна.
— Хорошо, Топольский, — одобрительно кивает физрук, — садись на место. Только не спи.
Физра последняя. Не люблю ее еще и потому, что местными душевыми принципиально не пользуюсь, а потным не очень приятно в машину садиться.
Отец вернулся, так что накрылись мои поездки на Красавчике. С водителем ездить не хочу, лучше на такси.
Выходим с Анваром из раздевалки, за нами следуют Милена с подругами. Явно нас поджидали с Мамаевым.
Внезапно дорогу перегораживает Маша. Снимает очки и смотрит в упор.
— Топольский, — глазюки сверкают, подбородок вздернут, — мне нужна пара. Возьмешь?
У меня во рту пересыхает, дыхалка сбивается.
— Ты что, Заречная, совсем охренела? — грозно надвигается сзади Милка. Останавливаю ее, подняв руку.
— Мне не нужна пара, Заречная.
— Тогда ты, Анвар, — радостно поворачивается зловредная Мышь к Мамаеву, — возьмешь меня парой? Я буду за тебя домашку делать и кофе носить. А ты меня от всяких элитных… жучек защищать. Или как тут у вас принято?
Приятель тормозит и пялится, а я готов ему в челюсть дать. За то, что на Машку пялится. И улыбается вдруг по-тупому. Если кивнет, точно дам.
Забираю из рук Маши очки, надеваю на нее. А потом беру за локоть и тащу к воротам.
— Эй, Топольский, ты не ответил, — она вырывает локоть.
— Хорошо. Я согласен, — снова беру за локоть и веду. Она сразу поджимает хвост.
— Тогда… Куда мы идем?
— Ко мне, — говорю спокойно. — Будешь делать за меня домашку. А мне надо еще на тренировку успеть.
Глава 9.1
Маша
Подъезжает такси, Никита распахивает дверцу.
— Садись.
Смотрю на автомобиль, и салон кажется мне западней, в которую я сама себя загоняю. Мышеловкой, если совсем точно.
Запоздало соображаю, что отец Никиты может быть дома.
— А как же твои родители?
— Их нет дома, не парься.
Это хорошо, со старшим Топольским я не собираюсь встречаться.
— Чего встала? Крипово? — сверлит глазами Никита. Взгляд злой, колючий.
Лучше не нарываться, я и так его разозлила. Как порвало Милену, даже думать не хочу. Но мне совсем не страшно. Может, потому что есть Никита?
— Не крипово, — передергиваю плечами и сажусь в салон.
Топольский обходит машину и садиться рядом на заднее сиденье.
Его нога касается моей. Ник двигается ближе и прижимается бедром к моему бедру. Он в джинсах, я в брюках. Но два слоя ткани как тонкая бумага, их будто и нет.
Там, где мы соприкасаемся, кожа горит. Совсем перестаю соображать, а ему, кажется, все равно. Смотрит равнодушно в окно, руки лежат на коленях.
Сцепляю пальцы перед собой, подавляя внутреннюю дрожь. На что я подписалась? Забыла, как на меня действует Никита? Особенно, в закрытом пространстве...
Мне надо закачать на его телефон прогу, которую сбросил Севка. Вот на это я и подписалась.
Едем недолго. Лицей в центре, дом Топольских тоже. Это мы с мамой живем в спальном районе, я оттуда почти час добираюсь.
Не успеваю выскочить из машины, Никита открывает дверь и подает руку.
Смотрю круглыми от изумления глазами.
— Давай руку, Заречная, — говорит насмешливо, но глаза сужены. Он не шутит. — Вдруг сбежать решишь.
— Не решу, — бормочу под нос и выхожу, старательно его проигнорив.