Дарья не могла смотреть ей в глаза. Куда угодно смотрела — на стенку, на учебный план, красиво расчерченный аккуратными прямоугольниками. Только не на Волынскую.
Тошно было. А та как будто и не замечала ничего.
— Мы договорились с твоими родителями, а я отправила Илюшу к сестре в Канаду. Николай помог, хоть и ворчал... Ты когда к нам работать пришла, я тебя сразу и не узнала. Ты так изменилась, стала такой красавицей. Это Николай вспомнил. Говорит, того следователя, что дело Даши вел, была фамилия Заречный. Мы тогда тебя сразу взяли, без конкурса. И тебя, и твою девочку. Я по срокам посчитала, что она почти сразу родилась. Я сама себя уговорила, что это его дочка, мужа твоего. Разве он стал бы удочерять после такого...
— Стал, — Дарья задыхалась от слепой ярости, — и удочерил, и имя свое дал. А вы, наверное, удивляетесь, почему я у вас больше денег не запросила, да? Так потому что мне не нужны были ваши деньги. И сейчас не нужны. Если бы я знала, что это ваш лицей, ни за что бы сюда не пришла.
Внутри все клокотало. Она думала, что прошла по конкурсу, с ней тогда они оба собеседование проводили, и Инна, и Николай. Если бы она знала...
— Ты злишься, имеешь право, — кивнула Волынская, — только если бы я знала про Марию, давно бы тест ДНК сделала. Втихую, ты бы и не знала. А теперь тебя прошу, если она наша внучка, разреши ей помочь. У нее проблемы со зрением я слышала...
— Да, Маше нужна операция, — попыталась успокоиться Дарья. Инна все равно не поймет, они давно живут в разных измерениях. — Я поэтому и пришла работать в лицей.
— Я не могла дать тебе выше ставку, сама понимаешь. Но я следила, чтобы у тебя были постоянные доплаты и премии. И скидка у тебя для Марии самая большая. Если бы я могла, она бы и вовсе бесплатно училась. Но у тебя у первой бы тогда возникли вопросы, Даша. А я не готова была... Но сейчас, когда скрывать больше нечего, я хочу помочь твоей дочери.
— Не нужно, — мотнула Дарья головой, — правда, нам ничего не нужно. И тест делать не нужно, она Шведова дочь, они глазами похожи. От вас у моей дочери ничего.
— А Топольский... — начала Волынская, но Дарья ее перебила.
— Не было там Топольского. Ваш Илья и Сергей его подставили. Спросите сына, он вам расскажет. А я доработаю до конца месяца и увольняюсь, заявление уже подписано директрисой.
— Зачем, Даша? — Инна Евгеньевна посмотрела с укоризной. — Ты можешь работать здесь столько, сколько посчитаешь нужным. Мы все равно перед тобой в долгу, даже если Машенька не наша...
— Нет, вы мне ничего не должны, — твердо сказала Даша, вставая. — А я ничего не должна вам. До свидания.
И вылетела из кабинета.
***
Долго собиралась с духом прежде чем войти в класс. Вряд ли обойдется без колкостей и насмешек. Но разве слова могут сделать хуже того, что уже случилось с Машей?
А она выдержит. В конце концов, это всего лишь дети. Жестокие, избалованные, но дети.
Вдохнула и вошла в класс. Прошла к столу, не глядя по сторонам, а затем все же заставила себя поднять голову и посмотреть им в глаза.
— Good morning, sit down, please*, — сказала на автомате. Но класс продолжал стоять.
— В чем дело? — обвела взглядом, внутренне сжавшись.
— Дарья Сергеевна, можно сказать... — заговорил, запинаясь, Анвар Мамаев, и она с удивлением посмотрела на парня.
— Конечно, Анвар. Говори.
— Мы хотели... Вы можете...
— Вы не думайте ничего такого, Дарья Сергеевна, — перебила его Лена Светлая. — Анвар хотел сказать, что мы не считаем, что вам нужно уходить.
— Ничего такого в той истории нет, — хмуро сказал татуированный качок Дима Ляшко. — Они подонки, это им стыдиться надо, а не вам.
— Дарья Сергеевна, не уходите, — всхлипнул кто-то из девчонок, девчачья половина класса как по команде захлюпала носами.
— Вы что, ребята, девочки, не надо, — растерянно оглядываясь пробормотала Дарья, а Анвар подошел и положил на стол пластиковую карту.
— Вот возьмите, — старательно насупливая брови, сказал он, — для Маши. Передайте, что это от нас. От всех.
— Что это? — кивнула она на карту.
— Деньги, — ответил за всех Дима. — Мы должны были в Италию поехать на зимних каникулах. Не надо нам Италия, мы у родителей попросили разрешения. Пусть эти деньги будут Маше на операцию. От нас.
— Что вы, ребята, не надо, — Дарья хотела, чтобы вышло строго. Но голос дрогнул, и она тоже всхлипнула. — Зачем?