– Вас рассчитать или обсчитать? – спрашивает Настя у симпатичного дядьки.
– Мне – первое, а вот тому столику – второе, – показывает он на трех офицеров.
Веселый мужчина, он и в прошлую смену садился к ней. Веселый и жадничать стесняется, сдачу не ждет. Но с трезвых чаевых шубы не сошьешь.
Клиент уходит, а за соседним столиком поджидает новый.
– Виски? Джин? Бренди?
– Пива, девушка, если можно – пива.
Лицо опухшее, белки глаз в красных прожилках, однако на забулдыгу не похож – упакован в самые модные шмотки, скорее всего – приезжий.
– Виски, стало быть, не желаете?
– Виски я в Сингапуре выпью, а сейчас пива хочу, помираю, девушка.
– Что так? Из виража не можете выйти?
О вираже она знает из опыта Анатолия. После многодневной пьянки он ничего, кроме пива, не признавал.
– Войдите в положение.
– Вообще-то пива сегодня нет, но у меня в заначке немного найдется. Я вам в сетке вынесу, а вы, если кто спросит, скажете, что в магазине брали или с собой привезли.
– Не беспокойтесь, все сделаю как надо.
Пива в ресторане действительно нет, но еще в прошлую смену она купила десять бутылок. Людмила заказывала для каких-то своих делишек, но после утренней стычки она даже рада, что поленилась отнести пиво в тот же день – куда приятнее помочь страдающему. И опять же Анатолия вспомнила. Ох уж этот бес…
Стараясь не греметь, она ставит сетку возле стола и достает из кармана передника открывалку.
– Только помните, что вы принесли его с собой. Сетку я потом заберу.
– Как можно забыть. Спасибо вам огромнейшее.
Настя косится на офицеров – не заметили. Лейтенантам уже не до пива. Им теперь спиртику бы не помешало. Жаль, что не догадалась прихватить. Спирта полный погреб, и теперь она имеет полное право на свою долю за честно отработанную ночную смену. Сестрица помогла. В следующий раз надо обязательно прихватить бутылки три, развести дома до нормы, и выпьют как миленькие, и не догадаются, чем напоили.
Офицеры подзывают ее и просят очередной графин.
Нет, если серьезно, совсем не лишнее иметь спирт на такие случаи – удивительно, как раньше не сообразила.
А ресторан почти пустой: столик с лейтенантами, в углу два болтливых командировочных третий час не могут управиться с бутылкой вермута, за тремя столиками по человеку – ужинают, и тот, что собирался пить виски в Сингапуре. Может, и не хвастается?! Вполне может быть моряком.
– Как наше пиво, не хуже, чем в Сингапуре?
– Превосходное, и, главное, ко времени. Целительница вы моя.
– Зачем так гробить себя?
– Приехал отца хоронить, да опоздал на шесть часов, а вчера девять дней было.
– И у меня здесь мать похоронена. – Настя присаживается с краешку. – Недавно ходила могилку проведать.
– А я думал, что вы приезжая.
– Теперь – приезжая, но когда-то местной была. К зиме снова уеду.
– Мимо Таллина случайно не будете проезжать?
– Не знаю, всякое может случиться.
– Тогда, – он достает из пестрого бумажника визитную карточку, – вот вам мои координаты. Если окажетесь в Таллине, звоните. Я постараюсь быть таким же гостеприимным, как вы.
– Вряд ли приеду, но все равно – спасибо. Аппетит еще не появился?
– Вроде бы, несите еще один антрекот.
Перед уходом он напоминает, что всегда будет рад ее звонку и, не спрашивая расчета, опускает в карман передника четвертной, без лишних слов и без вольностей.
Точно так же рассчитывался в ресторанах Анатолий.
А дома ее ждет сюрприз.
На кухне сидит Николай Николаевич. Удивительное упорство. Неужели настолько серьезно?
Явился, разумеется, без Володи.
Едва кивнув, Настя скрывается у себя в комнате. Надо перевести дух, переодеться для продолжения поединка, а потом можно будет посмотреть, что он приготовил после позорной отставки, чем собирается удивить.
Для переговоров является Людмила.
– Твой-то целый вечер ждет.
– Ну и что?
– Присушила, видать. Теперь не отстанет.
– А вдруг муж узнает?
– Так он же все равно с негритянками.
– Спирту принес? – спрашивает Настя как можно наглее. – Или вчерашним решил обойтись?
– Принес, принес, – обрадованно шепчет сестра, – много принес. Эх, присушила.
– Тогда зови. Удивить ему все равно нечем. Хотя подожди.
– Неужели прогонишь?
– Ладно уж, зови, черт с вами.
Удивить ему нечем. Придется удивлять самой. Она раздевается и садится на подоконник – самое видное место, чтобы сразу же ослепить. А потом сказать, что для первого дня достаточно, и выставить.
Только день-то уже второй.
Тогда пусть встает на колени и ползком через всю комнату.
Глупости, разумеется, но надо же хоть чем-то разбавить кислятину…